Гимны сектантов, панкуха и фолк: музыкальное путешествие волгодонского «фрукта» Романа Станскова

Экс-волгодонец Роман Евгеньевич Стансков сегодня - известный публичный человек в Санкт-Петербурге и далеко за его пределами. Его музицирование в юные годы переросло в нечто большое, чем увлечение. В Волгодонске он жил в 1990-е годы, где со своими знакомыми и создал рок-группу со съедобным названием «Фрукты».

В рубрике «Мы из Волгодонска» Роман Стансков рассказал о своем становлении, о жизни и о музыкальной карьере.

Роман, расскажите о своем детстве?

Я родился в Ашхабаде, в 1975 году. Детство моё прошло среди пустыни Каракумы и гор Копет-дага. Это было время «эпохи застоя», когда будущее было предсказуемо и понятно. У меня было много интересов. Я увлекался дзю-до, ушу, авиамоделированием, фотографией и радиоэлектроникой. Особенно я преуспел в последнем увлечении, что послужило мне в дальнейшем стимулом к поступлению в Волгодонский филиал НПИ. Также я серьёзно занимался альпинизмом и даже имел третий разряд, ходил на пятитысячники. Хотел впоследствии стать промальпинистом, но это шло вразрез с музицированием: пальцы у альпиниста сильно грубеют. Для меня и пары друзей, в школьные годы было обыкновением уйти «дикарями» на несколько дней в горы, и это были самые лучшие и яркие моменты юношества, которые я запомнил.

Ашхабад. 1980 г. 

Откуда у вас любовь к музыке? Кто и/или что повлияли на ваш выбор?

Музыкой я стал заниматься случайно. Она стояла далеко не на первом месте среди прочих моих увлечений. Тут, конечно, стоит отметить желание моей мамы, чтобы я ей аккомпанировал застольные песни и романсы. Она меня и отправила на кружок гитары при Доме быта. Родители мои не имели отношения к музыке. Разве что мама в детстве окончила школу по аккордеону, но потом уже не брала его в руки.

Ашхабад. 1989 г.

Мой первый учитель по гитаре – пожилой ветеран-инвалид – был на самом деле баянистом. У него было увечье: на правой кисти повреждённые остатки пальцев были хирургически сшиты в подобие трёх толстенных пальцев. Поэтому он сам особо не умел играть на гитаре и многие вещи объяснял мне теоретически. Как только учитель настроил мою гитару и показал первые два упражнения на открытых струнах, я сразу же стал «сочинять» музыку. Откуда-то изнутри во мне возник интерес и появилось ощущение непонятной магии, секреты которой хотелось раскрыть. Через год я бросил занятия на гитаре. Советская КСПшная неотрегулированная гитара с красномедными струнами доставляла боль при занятиях.

Роман Стансков (слева) со школьным товарищем. Ашхабад. 1989 г.

Как-то в центральном универмаге выбросили на прилавок партию классических гитар Musima. Стоили они тогда «атомно», почти всю среднюю месячную зарплату. Мама решительно настояла на покупке, и я в магазине познакомился со своим вторым учителем, который преподавал в музыкальном училище. Это было для меня бесценной находкой. За 4 месяца занятий я прошёл у него трёхлетний курс по классической гитаре и разучил несколько романсов и рок-песен.

Роман Стансков (справа) с товарищем Ашхабад. 1990 г.

Параллельно с этим мы со школьными друзьями сколотили первую рок-группу. Эстрадных инструментов и оборудования у нас не было. Мы выкручивались, как могли. Например, свой первый бас я сделал из семиструнной гитары. Поставил туда датчики из разобранных наушников радистов, прикрутил обычный сетевой кабель на 220 В, а толстые струны намотал вручную канителью из медной проволоки от трансформатора.

После школы я собирался поступить в музыкальное училище. Для этого я дополнительно посещал занятия в музыкальной школе. Особенно мне повезло с учителем по сольфеджио и музыкальной теории. Я по натуре аналитик, поэтому часто сравниваю музыку с математикой. Это помогает многое объяснять моим ученикам.

Как вы оказались в Волгодонске?

Минули «перестроечные» 80-е годы, наступили «лихие» 90-е. Про поступление в музыкальное училище пришлось забыть. Я уехал в Россию в числе первого потока эмигрантов, в 1992 году. Поступил в Волгодонский филиал НПИ на микроэлектронику. Обучение мне давалось легко, так как я к тому времени неплохо «шарил в радиожелезках». (Кстати, окончил институт я довольно успешно. По моим конспектам потом долго ещё учились другие студенты.)

Но мое увлечение музыкой всё же заставляло меня искать пути развития в этой области. Я продолжал заниматься альпинизмом и пел на туристических сборах песни под гитару. Впоследствии записал домашний магнитоальбом из своих песен, но он канул в Лету.

Квартирник у однокурсника. Волгодонск. 1994 г.

Вы когда-то обронили такую фразу: «в начале 1995 года, я тусовался с металлистами и адвентистами, пытаясь как-то реализовать себя в музыке». Если с металлистами все понятно, то про адвентистов хотелось бы узнать подробнее.

Из музыкальных кругов Волгодонска я практически никого не знал. Были некоторые знакомства с почитателями тяжёлого металла. Но я по вкусовым пристрастиям был очень далёк от такой музыки. Меня всю жизнь тянуло в сторону фолка. В институте со мной учился пресвитер Церкви адвентистов. Он пригласил меня на их собрание. Это происходило в ДК Курчатова. Там среди паствы были интересные музыканты. Были также аппаратура и сцена. Тогда исполнение на гитаре протестантских гимнов было для меня единственной возможностью регулярно выступать на сцене.

Роман Стансков (с акустической гитарой, справа) на собрании адвентистов в ДК Курчатова. Волгодонск. 1994 г.

Какой исполнитель стал для вас проводником в рок-музыку?

Я очень многому научился, слушая и исполняя песни группы Аквариум. Это было максимально близко к фолку. Параллельно с этим я активно занимался на электрогитаре, подбирая на слух партии Джими Пейджа из Лед Зеппелин. Тут следует отметить способ разбора его быстрых гитарных пассажей. Я вскрывал проигрыватель виниловых пластинок и выкручивал до минимума на резисторах скорость вращения диска. В параллель с этим, я опускал строй на гитаре соответственно до получившейся тональности. И так в замедленном темпе я снимал все быстрые партии, записывая их нотами (спасибо урокам по музыкальной теории). Я даже на слух по натуральным обертонам вычислил новый для меня строй гитары – DADGAD. Его использовал Пейдж в инструментальной композиции «Склон чёрной горы». Уже многие годы спустя я узнал, что этот строй очень популярен среди фолкеров.

Ваша первая группа в Волгодонске была «Lighthouse». Как и при каких обстоятельствах была создана группа?

Никто из моего окружения в Волгодонске не интересовался фолком, и подвернулся удачный случай. Это было в феврале 1995 года. В одной из школ я случайно познакомился со своими будущими соратниками по коллективу: гитаристом Виталием Кузьмиченко и барабанщиком Дмитрием Бабуриным. Мы нашли общий язык на почве увлечения музыкой Лед Зеппелин. Задружились… и я влился в их группу. Мы базировались в репетиционной «каморке, что за актовым залом» школы №19/20.

Роман Стансков (в тельняшке). Группа «Lighthouse». Репетиция в каморке школы №19/20. Волгодонск. 1995 г.

С названием у нашего бэнда были проблемы. Мы долго перебирали варианты и наконец остановились на романтическом Lighthouse. Репертуар группы тогда состоял в основном из музыки Лед Зеппелин (Пятый альбом). Нам повезло: у нас были тексты песен и подробные ноты с табулатурами – полная партитура всего альбома. Я тогда пришёл в восторг от того, что Пейдж, оказывается, прописывал в композиции до пяти гитар. Именно визуальный математический анализ его партий впоследствии во многом послужил мне почвой для создания аранжировок. 

Роман Стансков (пьет чай). Волгодонск. 1997 г.

Этим же летом, с лёгкой руки нашего хорошего знакомого, продюсера Сергея Лиманского, мы дебютировали на дне города, на сцене ДК Курчатова. Спустя год от нас ушёл басист Алексей Киселёв, и его место занял я. Мы переключились на сочинение своих песен и несколько удачных записали в студии Александра Лаврентьева в ДК Курчатова. Писали ночью на кассетный магнитофон методом перезаписи. Это был магнитоальбом из пяти песен. На последнюю песню «Cry Baby, cry» был впоследствии снят клип на профессиональную VHS‑камеру знакомыми операторами Виталия Кузьмиченко. Они же помогли нам с показом клипа на Волгодонском телевидении.

Выступление группы «Lighthouse» (уже практически «Фрукты»). Татьянин день в НПИ. Волгодонск. 25.01.1997 г.

Почему ваша группа сменила название на «Фрукты»? И почему «Фрукты»?

После этого мы перебрались репетировать в кинооператорскую каморку НПИ. Заодно с этим сменился и музыкальный стиль нашей группы. Мы стали играть жёстче и виртуознее. В наш репертуар вошли песни Ред Хот Чили Пепперс и Джими Хендрикса. И, соответственно, возник вопрос о смене названия. Тут уже мы, недолго, думая, назвались «Фрукты». Это был просто стёб. Помню, я тогда любил приговаривать: «В мире овощей иногда хочется побыть фруктом». Мы были очень творчески продуктивными. 

Роман Стансков (слева). Группа «Фрукты» после концерта в МЦ «Планета». 1997 г.

Ещё одна веская причина переименования Lighthouse во Фрукты: к нам присоединился гитарист Евгений Бакулин, сильно повлиявший на аранжировки и саунд группы.

С 1997 по 1998 годы у нас полностью сменились несколько музыкальных программ. Мы часто выступали под эгидой Волгодонского рок-клуба (спасибо его директору Александру Тришкину). В основном это были концерты у ДК Курчатова, ДК Октябрь, в МЦ Планета и НПИ. Также выезжали в Цимлянск.

Группа «Фрукты», которая является резидентом программы «Вечерний Ургант», имеет отношение в вашим «Фруктам»?

Никакого отношения. Я никогда не знал про них и не слышал, что они играют. А узнал я об их существовании, когда мне позвонили из музыкального агентства и спросили, на каких условиях выступают «Фрукты», и сколько стоит концерт. И тут я заподозрил, что эти вопросы явно не к нам адресованы. Мы на тот момент уже давно развалились и переехали в Питер.

Санкт-Петербург – город, о котором мечтают многие музыканты. Что вас побудило уехать?

В конце 90х всё ещё было непростое время. Всё так же в большом дефиците были музыкальные инструменты, аксессуары и аппаратура. Например, одним набором гитарных струн я пользоваться по нескольку лет, периодически вываривая их в стиральном порошке. Но самая главная проблема – это отсутствие информации. Ни качественных записей, ни грамотных партитур, ни видеоуроков – ничего подобного у нас почти не было. Тогда ведь не было никакого интернета. Почти неоткуда было черпать вдохновение. И это послужило для меня одной из причин перебраться в Петербург.

К тому же после окончания института устроиться на работу по специальности было невозможно, а идти торговать в ларьке мне не хотелось. Я работал сторожем, потом стал строителем, с бригадой ездил на вахты. Промаявшись так пару лет, я решился на отчаянный поступок: продал все свои инструменты и компьютеры, чтобы были какие-то деньги на первом этапе, и перебрался в Петербург ловить удачу в музыкальной нише. Конечно, если бы тогда уже был интернет, я думаю, что вряд ли совершил бы переезд. Но тут стоит отметить ещё один фактор – ментальный. Ещё будучи в Ашхабаде, я слушал пластинки групп Ленинградского рок-клуба и мечтал посетить Ленинград, в котором течет такая интересная творческая рок-жизнь.

Как вы покоряли Санкт-Петербург?

Про творческую жизнь в Питере можно написать целую книгу. Расскажу вкратце. Я приехал в Питер учиться играть на народных инструментах кельтскую музыку и расширять свой кругозор. А там уже понеслось: всевозможные творческие коллаборации, десятки коллективов, фестивали, поездки, спектакли, записи, телевидение и т. д. Сейчас я работаю преподавателем классической гитары в двух школах, играю в трёх коллективах, сотрудничаю с нотным издательством, сочиняю и записываю свою музыку, преподаю также ирландский бузуки (и вообще, всячески популяризирую в России этот инструмент).

Роман Стансков и группа «Сбитень». Фрагменты выступления на фестивале «Музыки мира». 2023 г. Видео представлено Р. Стансковым.

Кто помогал вам осваиваться на новом месте?

В Питере я какое-то время скитался по знакомым музыкантам. У меня на тот момент были только мандолина, блокфлейта и папка с нотами. Ну, и в рюкзаке спальник с пенкой, чтобы можно было спать в любых условиях. Особо хочу отметить фолк-музыканта Стаса Зубцова, который во многом вдохновил меня на изучение фолка и познакомил со многими питерским музыкантами.

Также для меня культурным шоком была первая поездка в Великий Новгород на День города. Там я услышал много интересных фолк-музыкантов, познакомился с музыковедом-реставратором Владимиром Ивановичем Поветкиным. Особенно меня поразили показательные бои реконструкторов. Эти здоровые суровые мужики в настоящих доспехах очень натурально лупасили друг друга холодным оружием. Первая поездка за границу у меня не случилась – отказали в визе. И я уехал со знакомыми музыкантами на Чёрное море. Там мы прожили своеобразной коммуной на берегу около трёх месяцев. Мы много играли на улицах и в электричках – тем и жили. Это уже отдельная история. Потом я стал часто выезжать за рубеж – это было интересно. Я всегда искал у кого поучиться музыке. Внимательно следил за тем, что делают другие музыканты, и, анализируя, перенимал этот опыт.

На меня сильно повлияло сотрудничество с профессиональным петербургским композитором Александром Маноцковым. У него я научился системному анализу музыкальной ткани и способам переложения академических произведений для различных инструментов.

Я слышал, что с вами в Санкт-Петербург поехал один из музыкантов группы «Фрукты».

Все четверо участников классического состава «Фруктов» сейчас живут в Питере. Они следом за мной переехали. А с барабанщиком Дмитрием Бабуриным мы до сих пор играем вместе в группе «Сбитень».

 

Роман Стансков (слева). 30-летие группы «Lighthouse». Питер. 2025 г.

Что вам дали поездки за границу?

Много раз я выезжал в Европу, общался с тамошними фолкерами, мы сейшенили вместе. Я там посещал музыкальные библиотеки, где делал ксерокопии редких нот и переписывал на кассеты компакт-диски из библиотечных коллекций. Таким образом собиралась по крупицам ценная информация о народной и старинной музыке. Я очень полюбил бузуки и был первым, кто привёз этот инструмент в Россию.

Расскажите о своем знакомстве с ирландским инструментом бузуки.

Я играл на бузуки во многих стилях: русская народная музыка, скандинавский и кельтский фолк, балканская и греческая народная музыка, западноевропейская музыка XIII-XIV веков, музыка Ренессанса и раннего барокко (XVI-XVII века), джаз и современная академическая музыка. Очень много я играл на улицах (независимо от времени года), особенно, в поездках: ставил ноты на пюпитр и разбирал «с листа» новые мелодии. Периодически с разными коллективами участвовал в прямых эфирах на Петербургском телевидении. Впоследствии меня стали приглашать уже одного на эфиры для демонстрации экзотических инструментов. У меня дома большая коллекция этнических музыкальных инструментов.

Экзотические инструменты Романа Станскова и кошка Кася.

Как вы стали преподавателем?

Так получилось, что в отсутствие учителя, я самостоятельно выработал свой метод обучения и таким образом постепенно втянулся в преподавание. Не можешь найти учителя? Тогда сам для себя стань им! Я разработал свою методику преподавания фолка и подвёл под это теоретическую базу с академическим уклоном.

Заниматься чем-то ещё, кроме музыки, я принципиально не хотел. Не за этим я переехал в Питер. Да, я был молодым амбициозным максималистом, упёртым, как баран, и отказывался от любой другой работы. Поэтому приходилось как-то выживать с помощью музицирования. Таким образом, я успел поработать в нескольких десятках коллективов и приобрёл большой опыт студийного сессионного музыканта.

Есть ли у вас альбомы?

Эпизодически я записывался на студии как сессионный музыкант. Особо хочу отметить два альбома фолк-фьюжн-группы «Сбитень»: это «Лики весны» и «Долгая полоса». В их создании вся квинтэссенция моих умений. Также я периодически работаю над сольным альбомом, но времени на это крайне мало.

В какие еще интересные дали вас заводила музыка?

Уже довольно много лет редактирую нотные сборники и учебники для издательства. У нас там серьёзные специалисты расшифровывают старинные ноты и переводят тексты, которые я собираю в макеты и готовлю к печати. На счету уже не один десяток уникальных книг.

Иногда я снимаю образовательные ролики для своего видеоблога. Преподавал теорию кельтской музыки в рамках петербургской Этношколы.

И последний вопрос. Что бы вы пожелали начинающим музыкантам?

Семь правил педагога Романа Станскова

для начинающих музыкантов

1. Дисциплина - это важно. Например, по таймеру ежедневно засекать 5 минут и играть под метроном гаммы, секвенции, арпеджио и прочее. И вести дневник учёта: сегодня я сыграл 5 минут в темпе 60, завтра - 5 минут в темпе 80 и прочее. Эти штуки на первый взгляд не имеют к музыке никакого отношения. Это то же самое, что тягать гири в фитнес-зале. Но результат проявит себя через несколько месяцев.

2. В жизни должно быть место подвигу. Можно, например, пожертвовать частью своего времени, которое обычно уходит на просматривание бесконечных мемов или онлайн-игры, и потратить его на чтение нот с листа.

3. Я стал профессиональным музыкантом не благодаря хорошим обстоятельствам, а вопреки жизненным препонам. Отмазки не работают. Да, возможно, периодически случается охлаждение к музыке. Я бросал инструменты на год, на два, решая бытовые проблемы, но затем с ещё большим усердием возвращался к ним. Любой кризис – это переход на новый уровень. Есть физический термин - квантовый скачок, когда элементарная частица выходит на новый уровень. И ещё один термин - это туннельный эффект, когда частица преодолевает потенциальный барьер, который вроде как невозможно взять. Я - технарь, и эти понятия мне очень помогают.

4. В музыке вдохновение - это примерно 5%. Остальные 95% - это трудная монотонная работа. И эта работа ничем не отличается от любой другой. Принципы - те же самые: внимательность, усердие и старание.

5. Публичного успеха и признания может и не быть. Это вовсе не показательный фактор. Я знаю многих музыкантов-интровертов, которые довольно хорошо играют сами для себя дома и весьма довольны этим. Сложно сочетать интересную музыку и массовое признание. Ищите баланс. Вообще, взвешенный баланс во всём - это основа. Музыка - это уникальное явление. У нас два полушария мозга. Одно отвечает за аналитику, другое - за интуицию. Интуитивно можно найти какие-то озарения в аранжировке, вдохновение. Но аналитика - это инструмент, шлифующий ваш необработанный природный алмаз до стадии огранённого бриллианта. Таким образом, музыка способствует синхронизации в работе полушарий, выстраивая между ними нейронные связи.

6. И ещё о том, что касается уже продолжающих заниматься музыкой. Копируя игру или стиль вашего кумира, вы никогда не догоните и, тем более, не превзойдёте его. Вы всегда останетесь на роли второго плана, будете второстепенной производной. Это наша общероссийская беда и проблема - подражание другим состоявшимся артистам. Вы - уникальны по своей природе. Не бойтесь и не стесняйтесь этого в творческом самовыражении.

7. Не бойтесь лажи на сцене. Как говорят: если вышел на сцену, то позорься уже до конца. Это определённая жизненная школа. Лажают даже высокоуровневые профессионалы, только на очень тонком уровне, который уже обычному слушателю незаметен. Поэтому надо учиться достойно выходить из лажи. Великий китайский предел Тайцзы недостижим, как ни крути.

Серафима Зайцева

Новости на Блoкнoт-Волгодонск