«Как-то вооруженные бандиты напали на «Сберкассу» в В-5 и отстреливались от милиции на крыше девятиэтажки»: Владимир Мельников

Новым героем рубрики «Лица города» стал председатель Совета ветеранов города Владимир Мельников.

Владимир Мельников более 10 лет возглавляет Совет ветеранов Волгодонска. До этого он долгое время работал в органах правопорядка города и стал одним из основателей городской школы милиции.

Уроженец Целинского района Ростовской области, до переезда в Волгодонск, Владимир Мельников много лет проработал в правоохранительных и партийных органах Туркменской ССР. В интервью «Блокноту» Владимир Мельников рассказал о некоторых сравнительно малоизвестных деталях работы городской милиции в 80-е годы.

По традиции, первый вопрос. Расскажите о своей семье.

Родился я 5 марта 1941 года в Ростовской области в хуторе Северный в Целинском районе. Это моя малая Родина. Тогда от него до райцентра Целина было километра три грунтовки вдоль железной дороги, а сейчас хутор уже сросся с районным центром. Отец - почетный бригадир полеводческой бригады в колхозе, участник Гражданской и Великой Отечественной войн. Мама - тоже простая колхозница. В семье было трое детей: я, брат и сестра. Моего младшего брата уже нет в живых, а сестра в Волгодонске живет. Она первой из нашей семьи переехала в сюда, 50 лет проработала в речном порту и на шлюзах. Семь классов проучился в хуторской школе, потом ходил пешком в школу-девятилетку в поселке Целина. А после восьмого класса учебу пришлось временно бросить. Отец сильно заболел, стал неходячим. Чтобы поддержать семью, так и сказал матери: «Пойду работать на стройку». Было мне тогда 15 лет. Так днем строил гаражи и прочие хозпостройки, а после работы ходил в вечернюю школу. Сначала был разнорабочим, просто носил раствор и кирпичи, а потом доверили класть стены. Потом уже стал каменщиком третьего разряда. Класть стены мне уже доверяли, но к укладке кирпичей по углам пока не допускали. Не забывал и об общественной жизни. По возрасту вступил в комсомол, в 17 лет стал секретарем ячейки. Так два года до армии и проработал на стройке.

Чем занимались после окончания школы? Кем мечтали стать в это время?

Служил в Германской Демократической Республике в танковой части. Она стояла на границе с Федеративной Республикой Германия в окрестностях города Штендаль в Саксонии. Случись война, наша часть первой бы приняла на себя удар НАТО или сама бы пошла в атаку. Поэтому часть была оснащена самой современной на тот момент техникой. В армии прослужил в общей сложности 5 лет - 3 года как срочник, 2 года - как наемный служащий. Занимался документацией в секретном отделе. В Германии при Доме офицеров Советской Армии закончил и 9-11 классы школы. Учился вместе с целой компанией сверхсрочников. С запозданием среднюю школу закончил, но на отлично. После увольнения из армии решил поступать в институт. Мечтал очутиться на философском факультете Ростовского государственного университета.

Как оказались в Средней Азии?

Пока было свободное время, решил навестить брата, который служил командиром ракетного дивизиона в городе Чарджоу (сейчас Туркменабад - «Блокнот») в Туркмении. Прикрывал южную границу СССР и стерег стратегический мост через реку Амударья. Он меня и отговорил от попытки поступать в Ростов: «Конкурс будет большой, подготовиться к экзаменам будет сложно». Так вместо РГУ поступил на филологический факультет Туркменского государственного педагогического института в том же Чарджоу. Конкурс в вуз оказался небольшим - всего 2 человека на место. Экзамены сдал без проблем. А после института меня направили учителем русского языка в туркменский аул в 25 километрах от города. Я там оказался единственным учителем русской национальности и едва ли не единственным русским во всем ауле. Мне дали несколько классов с 1 по 10 преподавать русский язык и литературу. Преподавать русский язык было сложно, но интересно. Тогда дети с удовольствием изучали русский язык, хотя в начале обучения не знали буквально ни одного слова. Спустя год школьники постарше уже могли разговаривать на русском языке и даже начали общаться на нем между собой. Когда вернулся в Чарджоу, ученики даже открытки присылали, правда половина все равно на туркменском была. Первоклассники такой открыткой даже с 8 марта поздравили. В школе проработал год, а потом меня отозвали в город. Тогда я уже состоял в КПСС. Так вызвали в горком и предложили перевестись в город. Я согласился. Стал при горкоме партии лектором, а потом и за ведущим лекторской группой, а потом перешел в обком партии на ту же должность. Сыграло свою роль и то, что жена в то время работа в областном центре.

Свадьбу сыграли в Туркмении?

С супругой Верой познакомился на втором курсе еще во время учебы в институте. Только я состоял на филологическом, а она - на математическом факультете. Она была круглой отличницей и красавицей. Сначала между нами была просто дружба, которая переросла в серьезные отношения. Институт закончила с красным дипломом и получила право свободного выбора места работы.

Как оказалась в милиции? C чем был связан такой резкий карьерный поворот?

В 1970 году была восстановлена Чарджоуская область, было сформировано и областное управление внутренних дел. Нужен был начальник отдела политико-воспитательной работы. Первый секретарь обкома вызвал меня на ковер и сходу заявил, что партия рекомендует меня на эту должность. Я удивился и возразил, ответив, что с работой милиции совершенно не знаком. «Научишься»: был ответ. Почему был такой перевод? Искали доверенного человека, который не был бы связан изнутри с правоохранительными органами. Фактически меня поставили как представителя партийной власти в милиции. Такие должности были и в других правоохранительных органах, например в прокуратуре. В мои задачи входило еженедельное информирование обкома о морально-политическом настроении личного состава, приходилось неформально присматривать и за работой руководства милиции. Через 4 года поступил в Высшую партию в школу в Ташкенте, а по ее окончании вернулся в обком партии Чарджоу на должность начальника военно-мобилизационного отдела, затем стал помощником первого секретаря обкома.

Почему решили переехать в Волгодонск?

Чарджоу в 60-е годы был русским городом в туркменском окружении. Тогда русских было больше половины населения города. Но как и везде в Азии действовал такой принцип - организацию возглавлял туркмен, а его помощником был русский. В 60-е годы уважение к русским еще сохранялось, тогда не чувствовали, что живем в другой стране или республике. Но потом все изменилось. К 80-м годам обстановка с союзных республиках стала меняться, и настрой у тех же туркмен стал меняться, Чарджоу все больше становился туркменским, русские превратились в меньшинство. Появился такой настрой, что нас стали считать чужаками и захватчиками. Могли в магазине или в автобусе нагрубить. Крупные эксцессы случались редко, но общую атмосферу жизни отравляли. На нашей семье, с учетом занимаемой мною должности, такие эксцессы не сказывались. Но многие уже тогда задумывались о переезде. Отец к тому времени уже умер, а сестра взяла маму в Волгодонск. Сюда же переехал и мой брат. Просто уволиться из обкома было нельзя, требовалось разрешение руководства. Я обратился с просьбой на разрешение перевода в Ростовскую область и получил первый отказ. Тогда мама прислала письмо первому секретарю обкома партии. Оно и помогло. В 1981 году семья переехала в Волгодонск. В Волгодонске пошел представляться первому секретарю Волгодонского горкома партии Александру Тягливому. Как получили положительную характеристику из ЦК Компартии Туркмении, меня направили сначала в организационный отдел горкома, а затем перевели на должность заместителя начальника по политико-воспитательной работе в горотдел внутренних дел к Анатолию Михайловичу Николаенко. В горотделе я проработал до 1986 года, а потом до выхода на пенсию работал в школе милиции.

Расскажите об особенностях криминогенной обстановки в городе в то время? Кто создавал больше всего проблем жителям города и правоохранительным органам?

Самые большие неприятности доставлял такой специфический контингент, как расконвоированные заключенные. На строительстве «Атоммаша» и нового города участвовали единовременно до 5 тысяч спецконтингента. Селили их в бараках на окраине Красного Яра в так называемых спецкомендатурах. Всего их было 5.  Это были не исправительные колонии в нашем понимании, а скорее общежития особого режима. Одна из спецкомендатур была вынесена ближе к стройке и промзоне «Атоммаша». Заключенными занималось отдельное подразделение горотдела милиции.  Их размер был разным - в самых крупных числилось более 2 тысяч заключенных, в небольших - только несколько сотен человек. Чаще всего на стройку попадали осужденные по хозяйственным делам, иначе по экономическим преступлениям, и преступлениям на бытовой почке, часто тяжелым. Человек мог убить мать или жену, а потом оказаться в Волгодонске. Но были и настоящие уголовники-рецидивисты. Режим у них был довольно свободный. Днем они работали каменщиками, бетонщиками, разнорабочими, некоторых привлекали и к строительству жилых домов, к 10 вечера должны были возвращаться в свой барак, о чем дежурный делал соответствующую отметку в журнале. До этого времени они могли находиться несколько часов в городе после работы. А утром такой строитель должен был отметиться об убытии на работу.

Чем были опасны такие строители особого режима?

В некоторые дни эти ребята становились фигурантами сразу нескольких уголовных дел: убийства, грабежи, изнасилования, не считая таких мелочей, как прогулы работы и нарушения режима. От них всего можно было ожидать. Осужденные толпой могли пройти по центру города, приставая к девушкам и задирая парней. Чаще всего происходили грабежи и взломы магазинов и промтоварных баз. Преступники брали как продукты, так и товары длительного пользования. Такие группировки создавали рецидивисты. А в Красном Яру процветало самогоноварение. Местные жители брагу сбывали за деньги или украденные вещи заключенным, жившим там же. Была и такая проблема. В бараках заключенных часто селили по производственному принципу в зависимости от места работы или специальности. Вместе оказывалась и тот человек, кто был судим в первый раз, и опытный бандит с 8 ходками на зону. Так было удобнее с точки зрения распределении рабочих нарядов и формирования бригад. Но из-за такого принципа в одном месте оказывались и жили бок о бок и настоящие уголовники, и молодые парни, которые могли совершить мелкое правонарушении случайно или под чьим-то давлением. Оказавшись в одной компании, рецидивисты становились «вожаками» новых преступных групп, объединяя вокруг себя молодежь, которую и толкали на совершение новых преступлений.

Какое самое резонансное преступление совершили в городе экс-заключенные?

Это вооруженное ограбление сберегательной кассы в микрорайоне В-5 в новом городе. Ночью на пульт вневедомственной охраны поступило сообщение о сработавшей сигнализации в сберкассе. На место выехала оперативная группа в составе четырех человек: 2 офицера и 2 сержанта. Налетчиков оказалось двое, на дело они пошли вооруженными. Один из них взял с собой обрез, а другой - пистолет. Когда группа захвата подъехала к сберкассе, преступники открыли стрельбу. Выстрелы были произведены почти в упор. По счастью, милиционер получил тяжелое, но не смертельное ранение. Два его товарища оттащили раненного за машину, а третий милиционер открыл ответный огонь. Один из преступников (у него был пистолет) смог сбежать и спрятался в подъезде, поднявшись на верхний этаж, где он и затаился в темном углу. Оттуда выстрелом он попал в офицера, который в это время поднялся на этаж, серьезно ранив его в ногу. Прибыло подкрепление, в городе объявили тревогу. Грабитель выбрался на крышу, за ним через чердачное окно пробралась группа захвата. Пара выстрелов, и преступник был захвачен. Оказалось, что оба грабителя были из числа условно освобожденных строителей. Расследование показало, что в городе мастера из таких заключенных даже наладили производство кустарного огнестрельного оружия. Всех четверых милиционеров наградили, один из них даже орден «Красной Звезды» получил.

Как милиция справлялась с такими вызовами?

В середине 80-х годов в органах внутренних дел работали почти 700 человек, но личного состава все равно не хватало. Тогда в городе произвели разделение на 2 районных отдела полиции с прицелом на дальнейший рост численности населения Волгодонска. В милицию приезжали работать со всех концов Ростовской области и СССР. Часто в Волгодонск направляли на службу сотрудников, которые успели проштрафиться на предыдущем месте работы. Иногда бывало и так. Милиционер разводится с женой и уезжает в Волгодонск, а жена пишет, что ее уже бывший супруг бросил семью и маленьких детей и требует примерно наказать его. Казалось бы, 700 человек - это очень много. С учетом беспокойного контингента в городе правоохранителей не хватало, а штатное расписание мы увеличить не могли. Выход из ситуации был найден в создании центра профессиональной подготовки МВД (в настоящее время Волгодонской филиал Ростовского юридического института МВД России - «Блокнот»). С таким предложением создать школу милиции в Волгодонске в МВД вышел Александр Тягливый. Такой учебный центр уже работал в Шахтах, в МВД приняли решение перевести его в Волгодонск. Строительство начали в 1983 году. Строили быстро, учебные корпуса построили буквально за два с половиной года. Курсанты центра, а их число в некоторые годы могло достигать 600 человек, привлекались к несению службы в городе, фактически удваивая штатную численность городской милиции. Учебный центр хорошо себя показал, он был на неплохом счету у главы МВД. Одно время центр стал базовой площадкой для подготовки сотрудников ГАИ для 20 областей РСФСР и 4 союзных республик. Учебный курс был рассчитан на 10 месяцев интенсивной подготовки.

В 80-е годы в Волгодонске под руководством Владимира Мельникова действовал сводный оркестр городской милиции

В рядах милиции были коррупционеры?

Были и правонарушения со стороны сотрудников милиции, и злоупотребления служебным положением. Тогда руководители отделов несли персональную ответственность за личный состав. Особенно часто нарекания были к работе сотрудников ГАИ и ОБХСС (отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности - «Блокнот»). Волгодонск тогда был лакомым кусочком для спекуляций в строительном секторе. Желающих поживиться было очень много. В город шли огромные потоки строительных материалов и оборудования, и часть из них могли продавать «налево». Сбывали на сторону цемент и особенно кирпич. Допустим, строили дом, смету на стройку специально составляли таким образом, что часть материалов можно было продать. Тот же кирпич учитывали на строительство дома, а на самом деле продавали. Покупателями часто выступали колхозники и просто желающие построить дом или гараж. Разные были варианты наживы. Так в городе сколачивали первые и пока подпольные состояния.

Чем увлекаетесь после выхода на пенсию? Ваша семья живет в городе?

Старшая дочь Наташа работает в ВИТИ МИФИ, кандидат технических наук. Вторая дочь закончила медицинскую академию. Сын по состоянию здоровья живет с нами. Два внука, правнуков пока нет. 5 марта мне исполнилось 80 лет. Оглядываясь назад, думаю, что отмеренное мне время прожил не зря. Самый главный девиз в жизни «Не минуты покоя!». Вся сознательная жизнь прошла под этим кредо. Каждый день старался нагрузить себя работой. Вот и в мои 80 лет работаю в Совете ветеранов. В 2010 году принял этот пост от Михаила Назаровича Яновенко. Всю жизнь играю на баяне, даже заочно закончил по классу теории музыки Народный университет имени Крупской в Москве. Занимаюсь поэзией, пишу стихи. Для поддержания формы занимаюсь спортом, одно время увлекся лыжами. В 2017 году даже занял первое место на лыжных соревнованиях среди ветеранов МВД в Подмосковье.

Спасибо за интервью!

Анатолий Козин