Исправив дату рождения в документах, волгодончанка Валентина Гайдукова ушла на войну в 16 лет

К 75-летию Великой Победы информационный портал «Блокнот Волгодонска» продолжает публикацию видеосюжетов с участием ветеранов Великой Отечественной войны.

В годы Великой Отечественной войны советская молодежь в большинстве своем проявляла огромный патриотизм и желание во что бы то ни стало попасть на фронт. Многие уходили на войну прямо с выпускных вечеров, а кто-то даже специально завышал себе возраст, чтобы только взяли. Они хотели воевать за Родину. Именно такой - самоотверженной, ответственной и верной своей Родине была в те годы ныне 92-летняя волгодончанка Валентина Вениаминовна Гайдукова.

В 1941 году Валентине Вениаминовне было всего 13 лет, в 42-м она, ее брат и сестра остались круглыми сиротами. Чтобы пойти на фронт она завысила в документах год своего рождения и в 17 лет, став радисткой, она дошла до Берлина, где и встретила Великую Победу. Поделившись воспоминаниями, Валентина Гайдукова рассказала о войне и о событиях, свидетелем которых она стала.

Расскажите о своем детстве, откуда вы родом?

Я сибирячка, родилась в Красноярском крае в селе Березовское, Березовского района 26 октября 1927 года. Отец мой в первую империалистическую войну был призван в армию. Служил в царском подразделении, которое направлялось во Францию, и там они попали в плен. С 1916 по 1919 год отец находился во Франции в плену. В 1919 он вернулся домой и стал коммунистом. Когда он вернулся, ему предложили работать в ОГПУ (Объединённое государственное политическое управление). ОГПУ тогда занималось бандой колчаковцев. После ранения в легкое в 1933 году его комиссовали и предложили работу начальником почтового отделения Багатольского района. В 1937 году отец был арестован по 58 статье и год и четыре месяца провел в тюрьме. Ранение в легкое в тюрьме напомнило о себе, потому что там его били, чтобы он признался в преступлении, которого не свершал. 

Освободили его в марте 1939 года, он пожил еще месяц и умер. А через три года в мае 1942 года из-за тяжелой болезни умерла мама. Так я осталась круглой сиротой. Нас осталось трое: я, младшая сестра и старший брат. У меня еще была маленькая сестра, но она умерла еще, когда папа был жив. Село у нас было большое, у нас была своя средняя школа. После смерти мамы в 1942 году брату исполнилось 17 лет и он добровольно ушел на фронт. Так мы остались вдвоем с сестрой. Мне было 14 лет, а она на три года младше. Летом мы работали в колхозе, а зимой учились в школе, потому что мама наказывала, чтобы мы в любом случае окончили школу.

Вы помните начало войны?

Когда война началась я только закончила 7 класс. Наше село находилось в полутора километрах от железной дороги Москва-Владивосток. А поскольку колхозные поля все проходили вдоль железной дороги, мы часто, когда ходили на прополку, огребали картошку или занимались уборкой - встречали военные эшелоны, которые останавливались на разъезде неподалеку. И однажды, перед началом учебного года я и моя подруга постарше решились бежать на фронт, думали сядем в эшелон и уедем. В то время мы посмотрели фильм, посвященный военным медсестрам, и фильм о трех танкистах и под впечатлением этих фильмов, мы решили удрать на фронт. Но брат подружки, который подслушал наш договор, не позволил нам сбежать, он рассказал все моему брату, тот маме. В общем вернули нас. От мамы я тогда хорошую взбучку получила. Потом в 1942 году мама скоропостижно умерла из-за болезни. Мы с сестрой продолжали учиться в школе.

Кем мечтали стать после школы?

В 1944 году я окончила 10 класс, мечтала о профессии врача. Было нас три подружки: две Маши и я. Мы хотели получить медицинское образование, как раз в то время в Красноярске был создан медицинский институт. Мы отправили туда заявление и нам пришел ответ, чтобы после окончания учебы мы выслали необходимые документы. Директор школы знала о моей мечте. А в то время был объявлен Всесоюзный призыв комсомольцев девушек со средним образованием в ленинградское военно-медицинское училище, которое было эвакуировано в Омск. Директор школы мне и говорит: «Подумай, есть возможность получить медицинское образование в военном училище. Если в институте тебе без помощи будет трудновато, то здесь — хорошая возможность, к тому же, уже конец войны, даст Бог, если попадешь на фронт - останешься в живых, а дальше уже продолжишь учебу». Ну я и согласилась. Из нашей деревни туда требовалось направить 4 девчонки со средним образованием.

Почему не пошли на медика?

Когда я пошла в школу, мне полных 7 лет еще не было, поэтому школу я окончила в 16 лет и 8 месяцев, а подружкам тогда уже было по 18 лет, они в школу с восьми лет пошли. Когда мы прибыли в райцентр в военкомат, девчат сразу приняли, а когда сотрудник военкомата стал смотреть мои документы, сказал: «А ты, доченька, поезжай домой к маме, мы не можем тебя взять, тебе нет и 17 лет». Я сказала, что у меня нет ни мамы, ни папы, но он заявил: «Не положено». И пришлось мне пешком идти домой, потому что возница наш уже уехал. К вечеру добрела и сразу пошла к председателю нашего сельсовета со слезами и со словами: «Не взяли». А ему, видимо, надо было отчитаться за четыре человека. И мы пошли с ним к директору школы. Директор школы Вера Николаевна Гребнева тогда сказала: «Ты действительно хочешь пойти?». Я сказала, что очень хочу. Они посовещались, и она мне выписала новый аттестат зрелости, а председатель сельского совета исправил мне дату рождения в комсомольском билете. При помощи лезвия, очень аккуратно он исправил мне семерку на пятерку, и стал мой год рождения 1925.

На следующий день меня опять отправили в Багатол. Прихожу я в военкомат, предъявляю документы в том же кабинете, тому же работнику. Но через него, видимо, столько людей каждый проходило, что он меня и не вспомнил. Он посмотрел на меня и спрашивает: «В какую группу тебя зачислить?», я говорю: «Как в какую? В Омск, в военное медучилище». А он сказал, что туда команду уже отправили. Поедешь, говорит, в Алтайский край в город Бийск в женский полк связи. Нас набрали туда несколько человек, и ребята были, и девчата, оформили документы и отправили нас в Красноярск на пересыльный пункт, где формировали команды, а уже оттуда в Бийск в женский запасной полк связи. Я была призвана 24 июля 1944 года. В это время наши уже почти освободили территорию Советского Союза, война уже шла, как бы, к концу.

Расскажите про полк связи, как вы стали радисткой?

Я попала в тринадцатый отдельный запасной полк связи. Нас привезли и сразу заселили в казарму. В полку все для нас было ново. Там мы изучили азбуку Морзе и две стационарных радиостанции РСБ-Ф и АК-3, на этих радиостанциях мы должны были работать. В нашей роте были одни женщины. Мне трудно давалась физика, но я старалась и даже отпрашивалась у старшины, чтобы позаниматься дополнительно вечерами. Однажды в декабре месяце, где-то в 20 числах командир роты объявил, что будут экзамены по материальной части радиостанций и по азбуке Морзе: прием и передача. Выпуску присваивали звание радиста третьего класса. Он и говорит: «Кто сдаст экзамены на пятерки, десять человек будут отобраны и пойдут на фронт». Кто хотел на фронт, те обрадовались, я , конечно, тоже. Провели экзамены, я все сдала на отлично и попала в эту десятку. После, нас - десять девушек, отправили в Москву в 3-й резервный полк связи в Ватутинках, который снабжал фронт радистами. Это было в конце декабря 1944 года, а оттуда нас направили на станцию «Чкаловская», где находился аэродром и научно-исследовательский институт военно-воздушных сил Красной Армии. Ученые этого института разрабатывали новую радиостанцию «радиолокаторная радиостанция». Так вот, мы помогали ученым монтировать эти станции на американские машины «Додж» (похожи на наши советские "хлебовозки"). Там мы дорабатывали электрические схемы, приходилось много паять, а это очень тонкая работа. Мы вместе с создателями смонтировали эти радиостанции на американские автомобили и выехали с ними на фронт. До этого таких станций в войсках еще не было. Все это, конечно, было засекречено. Наша группа, которую направили на фронт, называлась «рота особого назначения». Мы обслуживали эти радиостанции.

Приходилось попадать под обстрелы или бомбежки?

В конце февраля нас отправили снова в Ватутинки в Подмосковье, где наши радиостанции погрузили на платформы. Было 10 радиостанций, теплушки с солдатами, с нами много ехало солдат, и эшелонами, где-то в конце февраля, мы прибыли в Польшу в Познань. По дороге мы дважды попадали под бомбежку. В первый раз - неподалеку от Минска. Мы только отъехали от Минска и вдруг, ночью сирены завыли и поднялся такой шум. Вбегает к нам в вагон командир взвода со словами: «Выходите срочно, налет немецких самолетов, сейчас бомбить будут!». Нас ехало 10 девушек, мы ехали отдельно от мужчин. Выбежали мы, а кругом прожектора сияют, все небо ими освещалось, как полосками, потом в ход пошли зенитчики, отогнали немецкие самолеты. Они видимо, где-то бомбы сбросили в стороне, в нас не попало, но сам вой сирен и страшный гул самолетов - бомбардировщиков, я считаю, что это было моим первым боевым крещением.

Приходилось бывать на линии огня?

На фронт мы приехали в 16-ю воздушную армию Первого Белорусского фронта. Мы знали, что едем к Жукову на фронт. А уже потом в Воздушной армии нас распределили по авиационным полкам. Меня направили в 16-й полк связи 16-ой воздушной армии. Командовал армией генерал Руденко. Мы, собственно, работали с авиацией и с командирами подразделений. Мы не на линии огня были, мы были распределены по авиационным полкам. Каждая наша радиостанция была закреплена за определенным авиационным полком. Мы переезжали с места на место примерно каждые трое-четверо суток. У нас были очень громоздкие антенны, которые состояли из множества алюминиевых трубочек. Несколько десятков этих трубочек нужно было собрать в единую конструкцию. Мы на земле все это раскладывали, потом крепили на штатив и затем поднимали и выставляли на растяжки. Эта антенна была плоская и очень высокая. Таким образом, мы устанавливали связь по определенным кодам и начинали работать. С кем мы связь держали, какую связь обеспечивали - было секретом. Нашей задачей было настраивать радиостанцию на определенную волну, по азбуке Морзе принять информацию, а потом также передать. Особенностью нашей станции, в то время, была голосовая связь. То есть, если это были переговоры, то мы включали голосовую связь. Кого мы соединяли и с кем – слушать нам, разумеется, не разрешалось. На каждой радиостанции мы работали в парах, на одной был инженер, а на другой техник. Они следили за исправностью станции. Если были какие-то помехи, то они их устраняли. Вот такая работа была.

Часто приходилось испытывать страх?

Бывало, конечно. Попадали мы и под обстрелы, и под самолеты. Я помню, когда мы только приехали к заданному месту, встали на краю аэродрома, командир отделения пошел получить новое назначение, и вдруг над нами самолет. Гул, грохот. Вы знаете, бреющим полетом по асфальту летели пули. Вот тогда было очень страшно. Потому что на этот раз мы были их целью, они обстреливали именно нас.

Расскажите о штурме Берлина.

Сначала была подготовка к штурму Берлина. Сейчас уже точно не припомню, 16 или 17 апреля. В ход шли все орудия, которые только были. Позади нас стояли, наверное, «Катюши», потому что этот нескончаемый дождь снарядов пролетал мимо нас и над нашими головами. Вы знаете, это был такой грохот, взрывы, этот страх и ужас словами не передать. Казалось, и земля, и воздух, и все вокруг горит пламенем. А потом, когда уже двигались к Берлину, мы подъехали к реке Одр - по обеим сторонам дороги повсюду были груды разбитых машин, танков, артиллерийские пушки, все было разбито и искорежено. А навстречу нам, из Берлина, нескончаемым потоком шли беженцы. Вдоль дороги огромное количество матерей с детьми тащились с узелками, кто на коляске, у кого что было, все несли на себе, тащили за собой детей из Берлина навстречу нам. Точь-в-точь, как наши в свое время бежали от немцев, так и они шли... Они, видимо, понимали, что обстрел Берлина будет очень жестоким, поэтому поток беженцев был огромный.

У Рейхстага были?

Была. 2 мая мы уже добрались до Берлина. Проезжали мимо Рейхстага, решили остановиться. Нам разрешили на пять минут пройти к Рейхстагу. Колонны уже были все обстрелянные, во многих местах разрушенные. Внутрь нас не пустили, мы постояли с краю, расписались на стене и вернулись в машину. Писать было нечем, я нацарапала куском штукатурки свою фамилию: «Тихонова» я тогда была. Там уже надписей много было, кто-то даже краской написал.

Как вы узнали о Победе?

В аэропорту Темпельхоф в Берлине, куда нас привезли, работало две наших радиостанции. О Победе мы знали уже вечером 8 мая, потому что связь все время была, через нас шла вся информация. Там на центральном аэродроме Берлина Темпельхоф мы и встретили Победу. Там мы встречали немецкого генерал-фельдмаршала Кейтеля, который подписал договор о капитуляции от имени павшего правительства Германии. Поэтому о победе мы знали еще 8 мая.

Помните тот день 9 мая 1945?

Рано утром к нам пришел командир роты Кобзарь, собрал нас всех и объявил, что в небо над Берлином будет запущен чёрный воздушный шар. Чтобы не было беспорядочной стрельбы, первые три залпа должны быть даны одновременно. А день был очень солнечным, небо синее, настроение такое. Стрелять начали с самого утра. Первый залп, конечно был огромным, где был этот черный шар -  мы не видели, но первые два залпа были организованными и очень мощными, а потом как начали все стрелять, стреляли целый день, у кого сколько было патронов - столько и стреляли. У нас были винтовки, мы из винтовок стреляли. Кто-то плакал, кто-то плясал, обнимались все, целовались, поздравляли друг друга.

Вас сразу демобилизовали?

На своих радиостанциях в Берлине мы работали до того момента, когда прошла Потсдамская конференция, и эта часть Берлина отходила американцам. Поэтому из Берлина нас переселили в небольшой городок Альтландсберг в пригороде Берлина. Там мы пробыли до сентября месяца, и в сентябре уже вернулись в Советский Союз, и только 9 октября 1945 года нас демобилизовали.

Как сложилась Ваша жизнь после войны?

После войны перед демобилизацией мне предложили послужить еще год, приглашали на центральный телеграф Москвы с общежитием и полным гособеспечением. Предложение, конечно, было заманчивым, но я была вынуждена отказаться. Дома в Сибири меня ждала младшая сестра Надя. Когда я ушла в армию, колхоз взял ее на патронаж, а жила она у маминой подруги. Собственного жилья у нас не было. И когда я приехала после войны в родное село, ни кола, ни двора, ничего у меня не было, даже зарплаты. Примерно через неделю я поехала в райком комсомола, чтобы встать на учет. Тогда в райкоме мне предложили работу пионервожатой в детском доме. Я согласилась, потому что недалеко от детского дома была средняя школа, где могла учиться моя сестра. Ей в тот момент надо было идти в восьмой класс. Вскоре нам дали комнату в общежитии от детского дома, где мы и жили.

Когда в вашей жизни появился супруг?

Я поздно вышла замуж. В то время я считала, что надо было учить и воспитывать сестру. Все мои сверстники на тот момент уже были давно женаты. А мне надо было еще специальность приобрести. Поэтому, в течение первого года после демобилизации, я сдала экстерном экзамены в педагогическом училище и получила удостоверение об окончании курса. После чего, восемь лет проработала в школе учителем начальных классов. А потом решила сменить профессию, чтобы уехать из деревни. Я поехала учиться в юридическую школу в Иркутск, там как раз был набор, чтобы обеспечить правоохранительные органы. За это время моя сестра окончила школу и педагогический институт и стала работать в школе учителем. А я после окончания юридической школы, работала в милиции и поступила заочно во Всесоюзный Юридический институт, который окончила уже в 1960 году. После института я стала работать следователем в милиции и прокуратуре. Поэтому, не удавалось рано выйти замуж. Замуж я вышла, когда мне было 33 года. Я встретила мужа в Красноярске, он в то время работал на строительстве Красноярской ГЭС. Вышла замуж, родила сына. Потом мужу предложили работу на КамАЗе, некоторое время мы жили в Татарстане, а потом его пригласили в Волгодонск на строительство Атоммаша. В 1975 году в июле мы переехали в Волгодонск. Думали, что построим Атоммаш и вернемся на Родину, но так здесь и остались.

Поскольку я поздно вышла замуж, единственного сына родила в возрасте 37 лет. Поэтому у меня один сын, одна внучка и одна правнучка. Но есть у меня приемная дочь - дочь моего мужа от первого брака. Когда ей исполнилось 19 лет, она приехала к нам, мы уже жили в то время в Волгодонске. И здесь она вышла замуж родила двоих детей, сейчас она уже бабушка, у нее уже два внука. А я все равно считаю, что все они - моя родня. Мужа моего не стало в 2000 году.

Чем занимаетесь сейчас?

На пенсию я вышла в 1982 году и все это время принимала активное участие в работе совета ветеранов микрорайона. Много лет была председателем совета ветеранов микрорайона, у меня была большая общественная нагрузка. И сейчас часто принимаю участие в городских мероприятиях. До прошлого года у меня был садовый участок, занималась дачей, где было много плодовых деревьев, кустарников и ягод. Но сейчас стала чаще болеть, здоровье уже не то, сил становится все меньше. В прошлом году дачу я продала, теперь скучаю, конечно. Но зато посадила цветочную клумбу под окнами нашего дома. На самом деле, свободного времени практически нет.

Возвращаясь к теме Великой Отечественной войны, как вы считаете, в чем была главная сила советского народа, которая помогла одолеть противника?

Я думаю, советский народ одержал победу во многом, благодаря тому, что патриотизм нашего народа, в то время, был огромным. Ведь сколько людей добровольно шли воевать. У меня брат в 17 лет добровольно ушел на фронт, я пошла добровольно, и сколько еще других людей. А еще были те, кто находились под оккупацией - и школьники, и комсомольцы, все прошли через это тяжелое время, жаль, выстояли не все.

В этом году страна отметит 75-ю годовщину Великой Победы советских войск над фашисткой Германией. Тогда, 75 лет назад, Валентине Вениаминовне не было и 18 лет. 17-летняя девушка радисткой дошла до Берлина, минуя бомбежки и обстрелы, исполняя свой долг перед Родиной. 9 мая 45-го она встретила в столице павшей Германии и сейчас, спустя 75 лет, она поздравляет волгодонцев с этим праздником и желает молодежи сохранить и передать память о подвиге советских солдат.

День Победы — это огромный праздник! Победа — это огромное событие в нашей истории и никак не надо допускать, чтобы порочили имя Победы. Не было бы нас, не было бы россиян, не было бы и этой Победы. Гитлер растоптал бы всех. Он всю Европу растоптал, но русский народ, все-таки, сильный народ. Скоро 75 лет, как окончилась Великая Отечественная война - это самое большое событие в жизни всех людей нашей большой Родины. Поэтому я поздравляю всех, всех, кто был причастен к военным действиям, кто работал в тылу, всех, кто любит свою Родину — всех поздравляю с этим великим праздником. Особое обращение хочется передать молодежи. Молодежь должна вникать в суть нашей жизни. Если вы в чем-то мало разбираетесь, спрашивайте, пока живы мы — участники войны! Вам помогут разобраться. Поздравляю с праздником всех, всем желаю здоровья, праздничного настроения и всего самого доброго в жизни.

Ирина Литвинова