«Как сознавшегося в убийстве волгодонца оправдали присяжные»: юрист Сергей Карцов

В рубрике «Комментарий недели» юрист Сергей Карцов, представлявший на суде сторону потерпевшего, рассказал, с чем по его мнению связано вынесение присяжными оправдательного вердикта по делу убийства Романа Сташенина.

В ночь на 10 сентября 2018 года в 2:00 по адресу улица Маршала Кошевого дом №7 со смертельным ножевым ранением в область грудной клетки был обнаружен 20-летний парень Роман Сташенин. Полицию к месту происшествия вызвал фельдшер бригады скорой медицинской помощи. Раненого Романа доставили в БСМП Волгодонска, где он скончался практически сразу, поскольку ранение было совершено в область сердца, повредив жизненно важные органы. Судебное разбирательство с шестью присяжными заседателями по данному делу длилось с февраля 2019 года. В материалах дела были и признательные, и свидетельские показания, и очные ставки.

7 июня в Волгодонском районном суде станицы Романовской судебный процесс с участием коллегии присяжных заседателей завершился. На основании единогласного решения суд присяжных огласил вердикт, которым оправдал Павла Решетникова, отпустив его на свободу из зала суда. Со стороны защиты подсудимого выступил адвокат Волгодонского филиала Ростовской областной коллегии адвокатов, почетный адвокат России Юрий Цуканов. Напомним, в Волгодонском районном суде это было первое судебное дело, рассмотренное присяжными заседателями.

Свой комментарий по поводу возможных причин, как такое могло произойти, в интервью «Блокноту» рассказал представитель потерпевшей стороны - юрист Сергей Карцов. Его комментарий, предположения и разъяснения представлены ниже:

«Я не являюсь адвокатом, я юрист. Статус адвоката я не приобрел осознано, поскольку я не занимаюсь защитой обвиняемых в уголовных делах. В данном деле я представлял сторону потерпевшего,( которым был признан отец погибшего Романа Сташенина) - Сергея Сташенина. Я считаю, что столкнулся с неправильными действиями и со стороны прокуратуры, то есть обвинителя, и со стороны судебной системы - в плане процессуальных нарушений норм права. Поэтому я хотел бы вкратце объяснить ситуацию более профессионально, чтобы люди, которым не все равно и которые следят за развитием событий по данному делу, могли более качественно разобраться в том, что же произошло и почему так получилось.

Первое, с чего я хотел бы начать - это с вердикта присяжных заседателей, которые признали невиновным подсудимого Решетникова. Каким образом он был вынесен? Вердикт выносится присяжными заседателями методом ответов на поставленные вопросы вопросного листа. Вот тот самый вопросный лист по делу Павла Решетникова.

Вопросный лист - 1 страница

В Вопросном листе вопросы поставлены последовательно, отвечая на которые, присяжные заседатели приходят к выводу о виновности или невиновности подсудимого. В случае виновности - они отвечают на вопрос, заслуживает ли подсудимый снисхождения и другое. Вопросный лист формируется судом, его проект предлагается сторонам, которые, в свою очередь, вносят свои предложения по изменению вопросного листа. К сожалению, я не участвовал в заседании, на котором формировали вопросный лист. Я видел проект этого вопросного листа и считаю, что вопросный лист был сформирован неверно, а оправдательный приговор — это результат череды ошибок со стороны обвинения, то есть прокуратуры, со стороны суда при формировании вопросов для присяжных заседателей и ведения самого заседания, а также ошибки со стороны самих присяжных заседателей, поскольку, лично по-моему мнению, мне кажется, что присяжные заседатели суть этого дела и смысл ответов на вопросы не поняли.

В соответствии с уголовно-процессуальным кодексом (далее УПК) Российской Федерации (статья 339 о содержании вопросов присяжным заседателям), формирование вопросов для суда присяжных должно соответствовать правилам и методике указанными в данной статье. Первым и основным вопросом для присяжных, согласно УПК, является вопрос: «Доказано ли, что деяние имело место?». То есть, был ли факт преступления. Вторым вопросом присяжные должны ответить: «Доказано ли, что это деяние совершил подсудимый?». То есть здесь решается вопрос: «Относится ли это деяние к подсудимому?». И третий вопрос это: «Виновен ли подсудимый в совершении данного деяния?». Эти три основных вопроса могут быть объединены в один. Что мы видим в вопросном листе:

Вопрос №1

Доказано ли, что 10.09.2018 в период времени с 00 часов 50 минут до 01 часа 25 минут ,на участке местности, расположенном у подъезда №2 дома №7 по улице Маршала Кошевого города Волгодонска Ростовской области Роману Сергеевичу Сташенину было нанесено не менее 3 ударов ножом по туловищу, в результате чего ему были причинены телесные повреждения в виде: ссадины на кожных покровах живота, колото-резаной раны на кожных покровах груди слева, колото-резаной раны на кожных покровах в левой подключичной области слева переходящей в раневой канал, проникающий во второе межреберье в левую плевральную полость, повреждающий стенку дуги аорты и заканчивающийся в полости дуги аорты, левостороннего гемоторакса 2000 мл. В результате смерть Романа Сергеевича Сташенина наступила 10.09.2018 в 02 часа 20 минут от массивной кровопотери, развившейся в результате проникающего колото-резаного ранения груди слева с повреждением аорты.

На данный вопрос присяжные заседатели ответили: «Да, доказано, за исключением количества ударов. Единодушно».

В постановке первого вопроса присяжных спрашивают о наличии события происшествия. Нанесение ударов ножом - это способ совершения убийства. В этом вопросе этих слов быть не должно, потому что количество ударов это то, что устанавливает следствие, это то, о чем спорят стороны, и в вопросе №1 это звучать не должно. При корректной постановке вопроса фраза должна была звучать так: «Доказано ли, что в такой-то период, такое-то лицо скончалось от ножевого ранения...» и дальше уже по экспертизе с подробностями ранения. Здесь не должно было быть никаких частей с позиции обвинения, однако здесь они есть. И, естественно, это повлияло на ответы присяжных заседателей, поэтому-то они и написали, что количество ударов не доказано. То есть, фраза «Не менее 3 ударов ножом по туловищу» была построена неверно, поскольку, следствию не удалось доказать, что Роману Сташенину было нанесено не менее трех ударов ножом по туловищу. Доказан был только один смертельный удар ножом, в котором и признался подсудимый, а два предыдущих удара погибший, якобы, мог получить и в другом месте. Подсудимый признал лишь один удар, а никто из свидетелей не видел, как произошли все три удара, зачем было вопрос №1 так формулировать, непонятно.

Далее, присяжные ответили на второй вопрос, который также исходил из ответа на первый вопрос. То есть во втором вопросе присяжные должны ответить, доказано ли, что это деяние совершил подсудимый. Второй вопрос, также был сформулирован неверно:

Вопрос№2

Если на вопрос №1 дан утвердительный ответ, то доказано ли, что указанное в нем деяние совершил подсудимый Павел Сергеевич Решетников при следующих обстоятельствах:

Так, 10.09.2018 в период времени с 00 часов 50 минут до 01 часа 25 минут, находясь на участке местности, расположенном у подъезда №2 дома №7 по улице Кошевого города Волгодонска Ростовской области, Павел Сергеевич Решетников в ходе конфликта, возникшего на почве личных неприязненных отношений с Романом Сергеевичем Сташениным, нанес имевшимся у него ножом не менее 3 ударов по туловищу Роману Сташенину, причинив ему телесные повреждения, указанные в вопросе №1. В результате действий Павла Решетникова, смерть Романа Сташенина наступила 10.09.2018 в 02 часа 20 минут, от массивной кровопотери, развившейся в результате проникающего колото-резаного ранения груди слева с повреждением аорты.

Ответ присяжных на вопрос №2: «Да, доказано. За исключением количества ударов, а также личных неприязненных отношений, единодушно».

Вопросный лист - 2 страница

Во втором вопросе включена фраза «в ходе конфликта, возникшего на почве личных неприязненных отношений с Романом Сташениным нанес имевшимся у него ножом не менее 3 ударов по туловищу Роману Сташенину». Данная формулировка поставлена абсолютно неверно, потому что подсудимого обвиняют в умышленном убийстве, это диспозиция статьи 105 говорит о том, что это умышленное убийство. Вопрос должен был быть сформулирован иначе, к примеру: «Совершил ли при данных обстоятельствах Решетников умышленное нанесение ударов ножом, повлекших смерть». То есть вопрос должен был стоять именно об умышленном убийстве, а мотивы и способы — это составная часть деяния, и они не должны были присутствовать при постановке данного вопроса. На почве чего - внезапно возникшего умысла или на почве личной неприязни, какие детали способа, - это не то, что должны решать и выяснять присяжные заседатели. Здесь должен был быть правильно поставлен вопрос по поводу умышленного убийства, то есть, совершил ли данное умышленное преступление Решетников. Но вопрос был сформулирован иначе, соответственно, присяжные ответили: «Да, доказано, за исключением количества ударов, а также личных неприязненных отношений, единодушно».

Далее в вопросном листе у присяжных стоял вопрос №3, ответив на который, присяжным заседателем нет необходимости отвечать на последующие вопросы.

Вопрос №3

Если на вопрос №2 дан утвердительный ответ, то виновен ли Павел Сергеевич Решетников в совершении указанного в нем деяния?

Ответ присяжных: «Нет,не виновен, единодушно».

Здесь присяжные заседатели не должны объяснять почему они так решили, и на сновании чего пришли к такому выводу. Сами по себе вопросы, которые ставятся по квалификации данного деяния, обстоятельства при которых это он совершил, причины, заслуживает ли подсудимый меньшего наказания и так далее, ставятся уже после этих трех основных вопросов. Поэтому, прийти к выводу о том ,что присяжные заседатели установили отсутствие превышения самообороны — невозможно по такому ответу.

Здесь не ставится вопрос почему присяжные пришли к данному выводу. Потому что вопросы, было ли это превышение самообороны или умышленное убийство, стоят ниже. А вопрос об умышленном убийстве, в котором обвиняется подсудимый, ставятся сразу. Поэтому у присяжных не было альтернативного одновременного ответа. Если бы была возможность ответить по другому, было бы возможно понять, что его признали невиновным потому, что по позиции защиты подсудимый защищался от действий Сташенина. Здесь же говорить о наличии самообороны невозможно, почему же присяжные вынесли такой вердикт?

Лично мне кажется, что сам процесс проводился не совсем верно, потому что адвокат защиты получил 17 замечаний от судьи за свое поведение именно в части воздействия на присяжных заседателей, секретарь суда тоже публично выражала своё мнение об отсутствии умышленного убийства. Защитой искажались показания свидетелей, которые ранее были заслушаны, разглашались недопустимые сведения, использовались предположительные формулировки как установленные факты, то есть, он использовал запрещенные приемы по формированию мнения присяжных, но при этом, суд не применил никаких процессуальных действий для того, чтобы это прекратить. То есть сами замечания не дают такого эффекта, потому что присяжные все равно это слушают и запоминают. Да и замечания суд делал не полностью, не всегда сообщая установленный УПК текст. Ситуация такова, что если защита это делает безостановочно, она в любом случае выполнит свою задачу, независимо от количества замечаний. При этом, естественно, это прямое воздействие на присяжных.

Я считаю, что в данной ситуации в соответствии с уголовно-процессуальным кодексом, судья, увидев, что адвокат подсудимого не прекращает своих действий, после третьего замечания должен был остановить и отложить судебное заседание - написать представление в коллегию адвокатов на действия защиты.

Я, к сожалению, был вынужден свернуть свое выступление, потому что после третьего замечания я опасался, что в отношении меня будет применено положение УПК, и я буду попросту отстранен от участия в заседании, либо заседание будет отложено и я оставлю своего доверителя без своей поддержки. Поэтому после третьего замечания мне пришлось прекратить фактически свою речь, в связи с чем, мы с адвокатом подсудимого находились не в равном положении. Я, естественно, выступал раньше чем защита, и если бы я знал, что судья позволит получить 17 замечаний без процессуальных последствий, я бы, конечно, воспользовался этой возможностью и довел бы свою речь до конца. Но мы оказались не в равных положениях с защитой - суд ещё и удовлетворил ходатайство защиты о перерыве перед их прениями, естественно, опять же, с целью воздействия. Эффект от выступления обвинения рассеивается. Защита выступила последней, в чем у нее уже было преимущество - ещё и после перерыва.

Есть и еще один немаловажный момент, сыгравший большую роль в этой истории. Дело в том, что уголовно-процессуальный кодекс предусматривает защиту при осуждении невиновного. На суде, к примеру, неоднократно прозвучала фраза, что лучше отпустить 10 виновных, чем привлечь к ответственности одного невиновного. Так убеждали присяжных о том, что ошибка будет не исправима. Это абсолютно не так, потому что до присяжных не довели положение УПК о том, что председательствующий суда, который ведет процесс, имеет право «вето», то есть в случае, если судья решит, что присяжные заседатели вынесли обвинительный вердикт в отношении невиновного лица, он имеет право этот вердикт не принять, распустить присяжных и фактически отправить дело на пересмотр. Это не апелляция, это дело будет пересмотрено, будет новый председательствующий и новые присяжные заседатели. То есть УПК предусматривает защиту невиновного лица. А вот в обратную сторону этой защиты нет. Существует защита невиновных от вердикта присяжных, но нет защиты виновных в обратном случае. Если председательствующий видит, что однозначно виновное лицо признается присяжными невиновным, у него никакого механизма препятствия этому нет, наложить на данное решение свое «вето» судья не может. Для него вердикт присяжных в таком случае является обязательным, и он будет вынужден вынести оправдательный приговор. Что мы с вами и увидим 28 июня в Романовском Суде. Здесь закон уже достаточно гуманен, и воздействие на присяжных фразой, что лучше отпустить виновного, (если вы не очень уверены в их невиновности), чем посадить невиновного, - было также абсолютно незаконным, и должно было быть пресечено председательствующим, а присяжным должно было быть разъяснено положение УПК о том, что в случае, если они признают подсудимого виновным, суд будет в праве пересмотреть данное дело.

Таким образом, присяжные фактически были запуганы возможностью самой ошибки. Но замечания и разъяснения не последовало. Я считаю, что в этом плане были абсолютные нарушения.

В части формулировок обвинительного заключения, которые были не совсем корректно составлены изначально, и в части формирования вопросного листа и его вопросов таким образом, что уже, возможно, возникло недоверие обвинению со стороны присяжных, потому что присяжные указали на недоказанные факты, изложенные в поставленных вопросах, очевидно, посчитав это важным обстоятельством. А способ, мотив и метод совершения преступления — это юридические категории, которые устанавливаются юристами и не должны звучать в вопросах к присяжным заседателям. Вина Решетникова должна была быть доказана в умысле - в умышленном убийстве, а детали преступления должны были быть рассмотрены позже. Данные вопросы, по сути, не должны были привести к вердикту присяжных. Таким образом, присяжным просто не дали сам вопрос об умышленном убийстве — соответственно, и ответить они не могли. УПК не позволяет им отвечать на непоставленный вопрос.

В данном случае мы, как сторона обвинения, я, как представитель потерпевшего, естественно, будем обжаловать данное решение, то есть оправдательный приговор Решетникову, а он, однозначно, будет вынесен оправдательным. Мы будем его оспаривать - обжаловать по процессуальным основаниям, поскольку, я считаю что их предостаточно - часть я вам уже назвал. Естественно, и у меня, и у всех участников данного судопроизводства не было опыта участия в судах с присяжными заседателями. Поскольку я вообще не специализируюсь на уголовных делах, а в нашем районе суд с участием присяжных проводился впервые. Поэтому, естественно, ни у суда, ни у обвинения опыта в этом не было, что возможно повлияло на то, что процесс прошёл неправильно с точки зрения процессуального момента и формирования вопросов, а также давления на присяжных. Единственный человек, имеющий опыт в суде присяжных, это адвокат, представляющий защиту подсудимого.

Мы считаем, здесь нет вины только (это лично моё мнение) самих присяжных заседателей. Хотя, бесспорно, здесь есть обида со стороны отца убитого парня на то, что они недостаточно разобрались и не поняли, что вопросы о количестве ударов, о почве, о мотивах преступления (на основании чего все произошло), не являются обстоятельствами, которые должны повлиять на результат. Умышленное убийство - это умышленное убийство, независимо от того, на какой почве оно было совершено. Мотив, который привел к совершению преступления может быть использован только как квалификация преступления. Мы считаем, что вопросы были составлены некорректно, и, по сути, присяжные заседатели даже не дошли до того вопроса, являлось ли данное преступление обороной. Естественно, никакой речи об обсуждении превышения необходимой самообороны, после ответа присяжных на третий вопрос, уже не было. К сожалению, вместо диспозиции статьи 105, а именно - умышленного убийства, в вопросе почему-то прозвучал мотив, а это фактически сломало ответ, да и отношение присяжных к обвинителю. К чему это было сделано? Заведомо понимая, что однозначных доказательств этого в материалах уголовного дела нет, у меня возникают большие вопросы к обвинителю - прокуратуре города Волгодонска. Я задавал эти вопросы лично гособвинителю, но ответов на них так и не получил. Мне ответили лишь, что данное обвинительное заключение было со всеми согласовано, включая прокурора города Волгодонска, всеми проверено, и они пришли к выводу, что так правильно.

Я не могу утверждать наверняка, что это: непредумышленная или умышленная ошибка обвинения в формировании обвинительного заключения. Я также не могу утверждать умышленно или неумышленно в такой интерпретации допущенные ошибки в обвинительном заключении попали в вопросный лист, у меня нет никаких оснований, позволяющих заявлять о наличии или отсутствии заинтересованности при допущении данных ошибок. Однако мы, при рассмотрении нашей апелляционной жалобы, если она будет успешной, сможем потом однозначно говорить, что ошибки в формировании вопросов имели место. В данном случае судить о том, насколько правильно были сделаны выводы присяжными заседателями, насколько верно был установлен их вердикт ввиду нарушений, судить не мне - это дело суда апелляционной инстанции. Но хочу вас уверить, что влияние и воздействие со стороны защиты производилось очень большое. Об этом, как раз, говорит то количество замечаний, которое получил адвокат Решетникова - а замечаний было 17. Я ни разу не участвовал в заседаниях, где кто-либо из сторон получил бы 17 замечаний за одну речь, не за весь судебный процесс (за весь судебный процесс замечаний было гораздо больше). 17 замечаний адвокат подсудимого получил только за прения, то есть за одну длительную речь. С учетом того, что прения сторон - это самый важный этап судопроизводства.

Я считаю, что на сегодняшний день наше общество не готово к институту присяжных заседателей, и государство не готово оказать качественную защиту этих людей, мотивацию этих людей, да и сам механизм отбора присяжных тоже достаточно специфичный, поскольку, в присяжные заседатели попадают люди, которые ни разу не привлекались к какой-то ответственности, ведут правильный образ жизни, у них настолько нет опыта и понимания о том, что такое преступник и преступление, что они довольно доверчивы и внушительны. Сам механизм закона, который позволяет предотвратить обвинение невиновного председательствующим судьей, но не предотвращать освобождение виновного — является очень удобным для профессиональных адвокатов в плане достижения своих результатов.

Когда я учился в институте, нам преподаватели говорили: «Если вы намерены стать адвокатами, имейте в виду, что работа адвоката не в том, чтобы «отмазывать» виновных людей, или делать виновными невиновных, ваша работа в том, чтобы виновный не получил наказания больше, чем он того заслуживает». То есть, адвокат должен проследить за качеством следствия и за ходом судопроизводства, чтобы суд не назначил меру наказания больше, чем положено. Чтобы суд учел все обстоятельства, которые могут быть учтены как снисхождение, как обстоятельства влияющие на уменьшение срока наказания. Но никогда в институтах не учат адвокатов придумывать версии, доказательства и методы, для того, чтобы сделать невиновным виновное лицо. На это каждый адвокат идет сознательно. Каждый выбирает путь в своей карьере самостоятельно».

Новости на Блoкнoт-Волгодонск