Работавшую на полях роженицу с младенцем пытались вывезти цыгане из роддома Волгодонска для обналичивания материнского капитала

В Ростовской области оставшаяся без жилья сирота Юлия Гурова оказалась беременной на отработках в полях, принадлежащих местной цыганской общине. После родов в Волгодонске женщине стали поступать настойчивые предложения потратить материнский капитал для покупки дома в цыганском поселке. Юлия Гурова опасается, что ее принуждают к фиктивной сделке с недвижимостью и боится, что ее новорожденный сын может попасть в криминальную сеть, которая использует чужих младенцев для сбора денег уличными попрошайками.

На днях в редакцию «Блокнота» обратилась молодая мама, которая вместе со своим новорожденным ребенком лежит на лечении в отделении патологии новорожденных Детской городской больницы. 41-летняя женщина рассказала о своей соседке по палате, которая только что родила сына. По словам волгодончанки, ее соседка по палате постоянно рассказывала про настойчивые звонки от членов цыганской общины, на которых она длительное время работала на полях. Женщину часто видели в слезах, она опасалась, что ее заберут вместе с сыном прямо из больницы и отвезут обратно в поселок в Мартыновском районе Ростовской области, где она содержалась до того, как попасть в роддом.

История Юлии Гуровой всколыхнула Волгодонск. Женщине вызвались помочь волонтеры, не остался в стороне и «Блокнот». Журналист «Блокнота» пообщался с женщиной и узнал ранее малоизвестные детали операций с материнским капиталом, когда попавшие в трудную жизненную ситуацию женщины с детьми, могут становиться формальными собственниками неликвидной недвижимости в заброшенных хуторах, а фактически деньги получают совсем посторонние лица. История эта записана со слов Юлии Гуровой, и мы не можем гарантировать ее полную достоверность и объективность.

С Юлией Гуровой «Блокнот» встретился рядом с детской больницей. Сначала она не хотела рассказывать о своих проблемах, но потом смогла найти в себе силы на непростое повествование. История женщины одновременно и типична, и уникальна. Сирота, отчим пил, а потом по ее словам, присвоил доставшуюся от матери квартиру. С юности жизнь пошла по наклонной: беременность, ребенка забрала на воспитание мать сожителя. Отсутствие постоянной работы, жизнь в случайных местах. На вокзале она познакомилась, как она говорит, «с цыганами», которые и вывезли ее в Мартыновский район в поселок Крутоярский, где за кров и еду она работала на полях. После — возвращение в Ростов, где Юлия сошлась еще с одним мужчиной, «военным», который, как она говорит, и стал отцом ее второго ребенка.

Тогда она работала уборщицей, вместе с сожителем снимали комнату. Но узнав, что он станет отцом, мужчина забрал ее паспорт и быстро исчез в неизвестном направлении, а женщина вновь оказалась на полях под поселком Крутоярский Мартыновского района. Старые хозяева, узнав, что женщина беременная, проявили недюжинную дружелюбность — женщине сделали временную прописку, помогли восстановить паспорт, а взамен неформально, но настойчиво попросили после родов вернуться в Крутоярский для покупки некоего старого принадлежащего им дома в счет материнского капитала.

Женщина уже тогда заподозрила неладное. А после того, как 8 октября она родила здорового ребенка, на нее обрушился целый шквал звонков, с напоминанием, что скоро за ней приедут люди и заберут обратно в Мартыновский район. В Волгодонске Юлия Гурова оказалась случайно.

- В первый раз на скорой привезли вначале в Большую Мартыновку, а потом — в Волгодонск вечером доставили. Но мне сказали, что рожать еще рано. Из Волгодонска отвезли обратно в районную больницу в Большой Мартыновке. Там за мной приехали. В поселке пробыла 3 или 4 недели. 8 октября утром в 6 часов вызвала скорую, воды в это время начали отходить. На скорой отвезли в роддом в Волгодонске. В тот же день я Артемку и родила. Сыночку назвала Артемом Александровичем. Я сама Александровна. Его папа тоже Саша, - рассказывает женщина.

О своих злоключениях Юлия Гурова рассказывает со слезами на глазах. Она признается, что во многом, она сама создала проблемы для себя, но рождение сына подарило ей надежду на лучшую жизнь.

- Сама я из Ростова. Когда мне было 10 лет, я попала в детский дом в Гуково. После интерната мне уже было некуда идти. Мама оформила двухкомнатную квартиру на отчима, все документы были на него. Отчим пил, меня в дом не пускал. Квартиру он в итоге продал. Идти мне после было некуда. Потом я познакомилась в Ростове с парнем, забеременела от него. Сыну сейчас уже 14 лет. Но семейная жизнь не задалась. Свекровь оформила опеку над сыном на себя. Потом все пошло под откос. Скиталась, где придется, пока не попала к цыганам. Идти мне тогда было некуда. В Ростове у Пригородного вокзала цыгане сами ко мне подошли и говорят, не хочу ли я к ним на работу. Они в этом месте постоянно стоят, людей ищут. Пообещали платить, дать жилье и питание. Так и я оказалась в Крутоярском. Привезли меня туда, поселили на летней кухне. Зимой там холодно, но топят газом, как пищу готовят, две конфорки стоят. Деньги когда как выдавали. То 600 рублей, то 700 рублей давали на сигареты, чай или кофе, - с горечью и болью в голосе рассказывает Юлия Гурова.

По завершению сельскохозяйственного сезона в прошлом году она смогла вернуться в Ростов. Там она познакомилась с мужчиной младше ее по возрасту, который ей представился «военным». Впрочем, где он служил, и чем занимался, она не знает. Известно нашей героине только то, что ее сожитель «получал военную пенсию». Узнав, что сожительница беременная, Саша (так зовут отца ребенка) вначале выразил желанию стать отцом, а потом исчез в неизвестном направлении, прихватив с собой паспорт Юлии Гуровой. Вскоре женщина оказалась у своих старых знакомых в поселке Крутоярский.

- В этом году в Ростове я познакомилась с военным. Я снимала комнату, мы стали с ним жить. Потом я обратилась в больницу, там подтвердили беременность после УЗИ. А потом военный бросил меня, хотя и обещал, что будет отцом ребенка. Ушел. Работала у хозяйки, где снимала комнату в Ростове. Мыла полы. За комнату платила, что-то на еду оставалось. Тот, от кого у меня сейчас ребенок, паспорт мой забрал. Хотел на меня кредит взять. Я не хотела кредит брать, потому что мне за него же потом платить придется. Так и в тюрьму посадят. А за кредит я сидеть не хочу. Потом опять оказалась у цыган, они, как узнали, что я беременная, сильно обрадовались, - продолжает она.

Женщина утверждает, что она весну и лето 2025 года работала на полях, пока не подошел крайний срок беременности, но денег за эту работу она не получала, а отрабатывала за еду, кров и «паспорт», который ей пообещали сделать. Любопытно, но получение внутреннего общегражданского паспорта при его плановой замене сейчас стоит всего 300 рублей, а при замене паспорта из-за утери или порчи - до 1500 рублей. За оформление паспорта с электронным носителем данных нужно заплатить 2 500 рублей. Также при утере паспорта могут назначить дополнительный штраф от 100 до 300 рублей. На полях же Юлия Гурова обрабатывала капусту. Ее работа хозяевам ничего не стояла — работникам, давали еду пару раз в день. Мужчины получала несколько сот грамм алкоголя после рабочего дня. Женщина вспоминает, что за особо тяжелую работу, например загрузка целого грузовика капусты, мужчины могли получить «щедрую» премию - целую 1 тысячу рублей на двоих.

В комнате беременная женщина спала на старом диване, другие же работники за еду — на грязных матрасах на полу. Вечерний досуг им скрашивал телевизор. Из него люди узнавали, что где-то жизнь лучше, чем в хибаре, где они живут. Но силы воли вырваться из такой «отработочной системы» у людей уже не было. Они покорно батрачили на капустных полях, и даже отчасти были благодарны своим хозяевам. Получался такой «микросоциум рабства» в отдельно взятом поселке в Ростовской области.

- Работала с 7 утра до 13-14 часов. Я резала и тарила капусту. Тяжело беременной было работать. Но я работала, потому что надо было деньги за паспорт отдавать. За саму работу мне ничего не платили. Работала, чтобы паспорт сделали. Они мне так и сказали, что мне на паспорт деньги собирают. Я на диване спала, остальные - на полу, - рассказывает Юлия Гурова.

Свое положение «рабством» Юлия Гурова не называет. Она утверждает, что в прошлом году она самостоятельно уехала из поселка в Ростов, ей даже дали денег на дорогу. «Я могла уйти и приехать к ним обратно»: говорит женщина. Но намерения ее благодетелей стали вызывать у женщины тревогу.

- Они ждали, когда я рожу, чтобы этот дом у них выкупить. Думаю, этот дом не стоит столько, сколько с меня требуют. Они мне звонят, хотят забрать. Но к ним больше возвращаться не хочу. Я родила, я получу детские, пособия. А они у меня все заберут. И органы опеки приедут и заберут дитя, если увидят в каком положении у них я живу. А потом, как я Артема родила, стали звонить и спрашивать, что я долго так в роддоме лежу и не возвращаюсь, - рассказывает Юлия Гурова.

Но женщина боится и другого. Она опасается, что ее ребенка могут у нее забрать и передать его профессиональным попрошайкам, которые используют чужих живых младенцев для сбора милостыни на улицах крупных городов. Часто малышей, чтобы они не кричали, опаивают алкоголем, дают им лекарства и наркотики. Жизненный путь таких детей короток — они умирают, или в лучшем случае превращаются в физических и психических инвалидов. Шансов стать нормальными людьми у них немного.

За свою безопасность в Крутоярском Юлия тоже беспокоится — поселок Крутоярский удален от районного центра, до Ростова оттуда почти 200 километров и два с половиной часа пути на машине, полиции там нет, и случись с ней или с ее ребенком страшное, помощи ждать будет неоткуда. Говорит женщина и том, что на нее оказывается психологическое давление.

- Я боюсь, что моего ребенка цыгане у меня заберут. А они говорят, вот ты бомжиха была, неблагодарная, без паспорта была. А мы тебе паспорт сделали. Ты человеком стала. Вот так мне цыгане говорили. Да, они мне звонят, говорят, когда меня забрать. Но я молчу, ничего им не говорю, трубку телефона в итоге брать перестала. С ними я общаться перестала. К ним я возвращаться не желаю, - утверждает Юлия Гурова.

Теперь Юлия страшится за жизнь Артема. Здоровенький мальчик появился на свет 8 октября, сегодня ему как раз исполняется неделя первой жизни.

- Я хочу жить нормальной человеческой жизнью. Найду комнату в квартире или общежитии. У меня есть второй разряд повара, училище в Ростове окончила, - говорит она.

Ситуация, в которой оказалась Юлия Гурова, к сожалению не является уникальной. В такую ситуацию, где оказавшиеся на дне жизни люди работают на полях, стройках и даже мелких промышленных предприятиях за еду и кров, попадает сельская местность на Северном Кавказе и юге России в целом, Поволжье и большинстве крупных городов России, куда и едут в поисках работы и лучшей жизни сотни тысяч людей каждый год. Некоторые из них пропадают навсегда. Волгодонск, и шире вся Ростовская область, также находятся в зоне риска.

Все места и отрасли принудительной эксплуатации человеческого труда – фермы, работные дома, кирпичные заводы, стройки – чаще всего находятся в «серой зоне» экономики и с юридической точки зрения вообще не являются работодателями. О принуждении людей к занятию попрошайничеством и проституцией вообще говорить не приходиться. Подневольный человек не получает зарплату, за него никто не платит налоги. Если просто представить, сколько выплат сейчас должно производиться на разнорабочего при официальном трудоустройстве, то получится, что за месяц условный рабовладелец получает прибыль или экономию на одном человеке в десятки тысяч рублей. Люди, даже попав в эту ситуацию, не могут защитить свои права. Когда трудовые отношения никак не оформлены, и человек приходит за помощью, он сталкивается с тем, что не может доказать, что в отношении него имело место принуждение, что он не был согласен на такого рода труд и условия проживания. В таких случаях сотрудники правоохранительных органов часто просто разводят руками — непонятно кому верить.

В южных районах страны, в той же Ростовской области или Дагестане, часто поиском подневольных рабочих занимается прямой представитель хозяина той же фермы или кирпичного завода. Вербовщик вычисляет человека, которому нужна какая-либо помощь. В зависимости от обстановки, вербовщик может согласиться подвезти человека куда-то или же познакомиться с ним и подпоить, после чего предложить работу. Часто такое предложение может содержать полуправду, например, предложить работу на ферме или на кирпичном заводе, но рассказать о хорошей зарплате и курортных условиях проживания.

Когда Юля берет на руки Артемку, она плачет.

В столичном регионе действуют более сложные сети, где доставку рабсилы организуют посредники, которые действуют независимо от бизнесменов, использующих подневольный труд. Такие вербовщики продают людей рабовладельцам и отправляют их в разные регионы для дальнейшей эксплуатации.

Несмотря на наличие в Уголовное кодексе соответствующей статьи (статья 127.2 УК РФ (Использование рабского труда)) об удержании людей в рабстве, доказать наличие принудительного неоплачиваемого труда в суде крайне сложно, хотя время от времени в судебной практике встречаются и обвинительные решения судов.

В мае 2025 года прокуратура Волгодонского района утвердила обвинительное заключение в отношении двух жителей станицы Дубенцовская. Они обвиняются в совершении преступления, предусмотренного п. «а», «г» ч. 2 ст. 127.2 УК РФ (использование рабского труда). По версии следствия, братья Иван и Федор Мунтьяновы в течение 3 лет вплоть до сентября 2023 года в станице Дубенцовской Волгодонского района использовали рабский труд 5 человек. Братья, применяя насилие или угрожая его применением, принуждали их бесплатно работать на сельхозугодьях. Потерпевшие не могли отказаться от выполнения работ, поскольку были ограничены в возможности покидать места работы и проживания. Рабов каждый день заставляли выходить работать на полях. Следователи показали и барак, где содержали рабов.

В 2018 году из рабства был освобожден житель Волгодонска Александр Радкевич. Лишившийся одной ноги мужчина рассказал, что был в плену у цыган в Краснодаре один год и четыре месяца. Он утверждал, что был для них своеобразным источником дохода. Ежедневно его заставляли попрошайничать на дороге, куда отвозили с утра, и привозили назад поздним вечером, забрав все деньги. В день ему удавалось собирать с водителей от 2 до 3 тысяч рублей, при том, что постоянно приходилось рисковать своей жизнью на проезжей части.

В том же 2018 году из фермерского рабства удалось освободиться волгодонцу Аветику Егиазаряну. В рабстве в сельских районах юго-востока Ростовской области мужчину держали три года. Его заставляли пасти скот и несколько раз перепродавали разным хозяевам, некоторые из которых оказалась членами влиятельных диаспор и ранее работали в правоохранительных органах. В неволе мужчина превратился в «живой скелет». Его с трудом смогли опознать близкие родственники.

На момент подготовки статьи с женщиной уже связалась представители благотворительного фонда из Ростова, который занимается защитой прав женщин с детьми, оказавшихся в трудной жизненной ситуации. Ей помогут найти временное жилье. Также в больнице побывали и полицейские, но о принятии каких-либо мер процессуального характера по этому делу решения принято не было. По словам Юлии Гуровой, в последний момент, она отказалась давать показания о давлении на нее, побоявшись последствий. Тем не менее, временно звонки из Мартыновского района прекратились. Руководство Детской городской больницы приняло решение не выписывать Юлию по медицинским показаниям и оставить ее в палате до конца недели, до того времени, когда ясность в судьбе женщины будет определена, а угроза принудительного вывоза в поселок в Мартыновском районе исчезнет.

Константин Прибрежный

Новости на Блoкнoт-Волгодонск