Председатель «Волгодонского землячества» Григорий Анатольевич Платонов рассказал, как перенес ковид, как прошел через ковидный госпиталь, что чувствовал и что видел, без прикрас.

Григорий Анатольевич Платонов - председатель РОО «Волгодончане», более известного как «Волгодонское землячество». Недавно он перенес COVID-19 в тяжелой форме, попал в госпиталь в тяжелейшем состоянии с поражением легких на 75%. Врачи госпиталя долго боролись за его жизнь, лишь спустя месяц Григорий Анатольевич был выписан с выздоровлением. Спустя две недели самоизоляции Григорий Платонов поделился впечатлениями с «Блокнотом» об ужасах ковида, о ситуации в госпитале, о последствиях тяжелой болезни и о многом другом.

Григорий Анатольевич, расскажите все с самого начала, как заболели - первые симптомы, как протекала болезнь?

Говорят, эта болезнь не сразу бьет по голове. Мы почувствовали, причем вместе с супругой, недомогание практически одновременно. Мы приехали в Ростов-на-Дону и поняли, что заболели. Ощущение было такое, что нет воздуха. Не просто не хватает, а нет воздуха, я не мог идти. Резкий упадок сил, трудно было передвигаться. Температура была, но не слишком высокая. Самым неприятным была нехватка воздуха. Потом это все перешло в такой резкий кашель, что я уже не мог разговаривать.

Как считаете, где могли заразиться?

Я знаю где - в Семикаракорске на заправке. Я отследил весь круг моего общения в Волгодонске, среди них никто не заболел. А у меня круг весьма обширный. Мы выехали с супругой в Ростов, заехали на заправку в Семикаракорске, заправились, выпили там кофе. А по приезду в Ростов, буквально через пару дней, почувствовали недомогание. Когда стало совсем плохо, решили вернуться в Волгодонск. Когда вернулись, стало понятно, что тянуть больше было некуда. Мы с женой поехали в приемный покой первой городской больницы Волгодонска. Получается, что с момента начала болезни до приезда в больницу мы ни с кем больше не контактировали, в больнице был первый контакт у нас с медиками. Это хорошо, что у меня совесть чиста перед людьми, что я никого не заразил. В больницу мы поехали вместе с женой, обоим было плохо. Я хотел, чтобы врачи осмотрели супругу, очень переживал за нее. А получилось так, что когда нас отправили на КТ, выяснилось, что у меня поражение легких уже 75%, поэтому я уже и не мог дышать, а у супруги поражение - 25%. Получилось, я ее привез, а в госпиталь положили меня. Супругу лечили на дому амбулаторно. Хочу отметить оперативность врачей, у них настолько уже отработана схема работы: все четко, быстро, не дали нам пропасть, как говорится, для общества.

На какой день болезни вы попали в госпиталь?

Мы почувствовали недомогание где-то 5 марта, в больницу мы обратились 11 марта. То есть практически неделю развивалась болезнь.

Вы поступили в госпиталь в тяжелом состоянии. Помните, как это было?

Положили меня. Бредил полностью. Если уж честно рассказывать, я «видел» собственные похороны полностью, досконально. Кто был, что делал, друзей видел, родственников, себя умершего видел. И меня такая злость взяла, думаю: «Да как так? Что-ж вы меня все хороните, мне только 75! Нет, надо себя пересилить». И вот с этого момента, я думаю, я начал себя пересиливать. Когда я себя мертвым видел, я подумал о жене, переживал как она. И тут я увидел поле, усыпанное яркими цветами, тогда я подумал, что это добрый знак, выживет она и все будет хорошо.

Когда пришло подтверждение, что у меня ковид, меня перевели на 4 этаж. Сразу подключили кислородный концентратор, это не ИВЛ, но он тоже подает кислород. Мне сразу дали команду: «На живот!», и надели этот аппарат. Сначала стояла «десятка» - это максимально мощный аппарат, который практически сам дышит, потом перевели на «восьмерку», потом «пятерка», «двойка», а потом пришла врач, доктор Лиза мы ее называли, и сказала, что уже можно самому тренироваться дышать. На десятый день в госпитале уже появилась надежда, что я смогу поправиться. На руке у меня стоял катетер, нас щадили как только могли. Столько было уколов, капельниц: в 2 часа ночи, в 5 часов, потом ближе к обеду, потом еще и еще, и все это вгоняют, вгоняют... Нас действительно «вытаскивали».

Многие жалуются на плохие условия в госпитале, что можете об этом рассказать?

Многие говорят, мол - вот там ведра ставили возле кровати, жалуются вроде. А попробовали бы они без ведра! Я честно говорю, я взрослый человек. Вы подумайте только, микрофлора вся сгорела, желудок, извините, как труба, и тут некогда ждать санитаров с судном. Такая схема действительно была, и слава Богу. А потом кто мог, тот в туалет ходил. Туалеты там есть. Но с ведрами мы и сами друг другу помогали. Ничего в этом зазорного нет. Ну невозможно унитаз поставить возле каждой кровати. Это технически невозможно. А если утки поставить, так «по-большому», бывает, с уткой и не справишься.

Палата большая была, много окон, рассчитана она была на 6 человек, но по факту было четыре человека. Вставали, проветривали, нормальные условия вполне. Про питание я слышал люди жаловались. Но не знаю, кормили действительно нормально. Первое, второе - кусок курицы, все свежее, вкусное. Самое главное здесь, что питанием занимается сама больница, приносили все горячее, даже хлеб нам горячий приносили.

Расскажите о персонале госпиталя. Каково отношение медиков к пациентам и пациентов к в врачам?

К сожалению, я их никого из медперсонала не могу ни назвать, ни узнать. Они все были перед нами в скафандрах. Я ведь даже если встречу их на улице - не узнаю. Но работают они все очень четко, грамотно и слажено. Контингент медиков - от молодых девчонок из нашего медколлежда, которые там работают санитарочками, до маститых медсестер - ведь на них ложится основная работа. Врач прошел осмотрел, выписал лечение, а эти девчонки уже над нами колдуют. Уровень - наивысший. Хотя бывает среди пациентов такое хамьё, все наши лежачие и стоячие больные бывает так относятся к медикам безобразно. Может кто-то привык к другому, но мне 75 лет, я по идее тоже уже ханжой должен был стать, но я не видел со стороны медиков плохого отношения. Только кто-то пискнул - бежит. А ведь были и тяжелые случаи, людям плохо было, они бредили. Когда к нам двоих пациентов подселили, один всю ночь «уходил на какое-то собрание», а второй всё время «уезжал домой», вскакивал с кровати, намеревался идти и без остановки твердил свой адрес. Мы его за руки, за ноги, очень сложные были пациенты. Я спрашивал у девчат: «Может успокоительное?», они отвечали, что не имеют права. Поэтому приходили, по ручке гладили, уговаривали, успокаивали. Подход у них настолько универсальный - под каждого человека. Поверьте мне, это очень сложно. Ведь нас на четвертом этаже таких лежало около ста человек. Спасибо им. За год работы у них выработался такой автоматизм, они не размышляют. У них одна цель: спасти человека. Важно и что врачи очень доверительно относятся к пациентам — объясняют что назначают, что отменяют и для чего - это, конечно, дорогого стоит. Я считаю, многие выздоровели, во многом благодаря этому отношению. А пациенты разные, там ведь не только волгодонцы, но и районы. Много было семейных пар.

Была ли в госпитале связь с близкими?

Нам разрешили телефоны. Только сразу сказали отключить звук и звонки. Доктора я слышал разговаривали по телефону с родственниками, рассказывали о состоянии пациентов. Супруге я сам звонил, когда уже мог говорить. Разрешали передавать нам передачи от родственников. У меня была проблема - был полностью выжжен желудок. Поэтому мне пришлось пить много кисломолочки, и мне постоянно приносили. В связи с этим, уже сейчас у меня все нормально. Вся микрофлора восстановилась благодаря этому.

Другие пациенты госпиталя делились с вами, где они могли заразиться?

Я мониторил это все. Я специально расспрашивал людей, мне и самому было интересно. Самое страшное - я не увидел системы заражения. Например, рядом со мной лежал человек - 80 лет, он вообще живет где-то в хуторе в два дома, где-то в Ремонтненском районе. То есть, вообще вокруг - ничего. Но его привезли в весьма тяжелом состоянии. Когда я его спросил, он ответил, что и сам не знает, как мог заразиться. Но я заметил одну занятную схему при поступлении пациентов в госпиталь: ближе к концу недели - чаще в четверг начинают поступать мужчины в госпиталь. Прямо в рабочей одежде, привозят в тяжелом состоянии. Одного привезли и сразу в реанимацию - на 5 этаж. Почему в четверг - видимо, мужчины до последнего терпят на работе, может из-за финансового положения. Видно, что человека прям с работы на скорой привезли, на носилках доставили. У женщин другая история, я заметил. Суббота-воскресенье у них шопинг, рынок, активное общение в выходные дни, и с понедельника начинают поступать женщины. Я удивился, на Зимовниковском рынке однажды столько было контактов, что в один день очень многих привезли, и покупателей и продавцов с этого рынка. Детей в госпитале не было. Сказать, что большая часть пациентов пожилые - я бы не сказал. Люди всех возрастов были, нет такого, что только старики. Правильно говорят, надо просто всем вакцинироваться и беречь себя. Никто тебя не убережет кроме тебя самого. Нужно быть немножко сознательнее.

Спасибо, что у нас такие специалисты. Был такой случай - за ночь 11 машин приехало, всех приняли моментально. Всех на каталках - ночью привозят ведь уже тех, кто до утра не дотянет. Медики действуют просто молниеносно: привезли, тут же в палату, капельницу, кислород и уже человека лечат. Это секунды, минуты, это не часы.

Много умирают? Может, слышали от врачей?

Разговоров я не люблю, слышал всякое. Я доверяю «Блокноту». Я у вас увидел недавно был очень хороший грамотный и честный анализ того, что каждый четвертый волгодонец, ставший пациентом госпиталя, скончался. Это вполне правдоподобно. Но находясь в госпитале, не увидишь этого. Бывает, что пациента увозят на 5 этаж в интенсивную терапию, и потом ты его больше не видишь. С пятого этажа ведь, или к нам на четвертый привозят пациентов в палаты, или - в подвал.

Сколько времени в общей сложности вы провели в госпитале?

Месяц без нескольких дней. Потом мня выписали, конечно, первые дни воздух хватал ртом, чуть выйдешь на две минуты - и нет сил. Даже по лестнице спуститься - держишься за стенку. Сейчас я уже адаптировался. Со дня выписки прошло уже две недели, как раз отбыл дома самоизоляцию 14-дневную. Сейчас все хорошо, я как моряк, у нас принято не стонать, а действовать.

Как чувствуете себя спустя две недели после выписки?

Я хочу сказать всем, меня тоже предупреждали: «делай прививку!», но как-то не сложилось. И вот таков итог. После этой болезни у меня открылись «старые раны», появились проблемы сердечно-сосудистой системы. Лет 20 я о них не вспоминал, сейчас эта проблема выстрелила. Второе - это тромбы. Коронавирус - он мерзавец, его главная «сволочность» в том, что он создает тромбы. Все ведь знают, что такое тромб: сейчас я сижу, а через секунду меня нет. Это в лучшем случае. А в худшем - буду как овощ 20 лет валяться без движения. Поэтому, я считаю, что мы все поступаем безнравственно по отношению к нашим детям, внукам, когда ставим себя на эту грань опасности, что с нами могут быть громадные проблемы. В этом мы не правы, этого мы не должны допустить, это можно предотвратить через вакцинацию. Ну нет другого способа. Я думаю, что и не будет.

У вас есть антитела? Сами готовы сделать прививку?

Я же только первый день «на свободе». 2 недели была самоизоляция, на антитела еще не сдавал. Но прививку я намерен сделать и сделаю 100%, мне рекомендовано вакцинироваться уже через месяц.

Повлияла ли болезнь на ваши планы?

Честно говоря я, лежа в больничной постели, руководил организацией награждения бывших волгодонцев - москвичей юбилейными медалями. Как раз, как бред прекратился, я в таком состоянии руководил процессом прямо из госпиталя. А еще я организовал первую встречу руководства Звездного Городка с главой Волгодонска. Это была моя давняя мечта.

Что бы вы могли посоветовать волгодонцам, которые беспечно относятся к соблюдению мер Роспотребнадзора и тем, кто скептически относится к вакцинации?

Честно говоря, совет один - немножко быть взрослее. Там, где я был, передо мной был Саша Балдин - мой хороший товарищ, мы вместе работали, к сожалению - его похоронили. Он ушел за несколько дней до моей госпитализации. Петр Петрович Коханов - это же детский яхтинг, это человек, который создал вместе с Тягливым детский яхтенный спорт в Волгодонске. Коханов воспитал столько чемпионов мира и олимпийских игр, что мы гремели на всю страну. То же самое - сгорел, и всё. Это все реально, это люди, с которыми я дружил, с которыми я встречался, сегодня их нет. В Москве у меня знакомый Михаил Белоцерковский - известнейший фотограф, известный в театральных кругах, большой организатор - то же самое. А ведь он даже моложе меня был, сгорел, и все. Человека нет. Я прагматически сужу, а те, кто не верят, пусть мне скажут, почему нет Саши Балдина, почему нет Петра Петровича, Михаила Лазаревича и многих других? Это же реально. Это они - знакомые или не знакомые, но коронавирус ведь может постучаться и к другим. Я за то, чтобы мои друзья, мои любимые волгодонцы, которые достойны жить - жили. А чтобы жить, нужно выполнять элементарное, ведь ничего сложного в этом нет.

Тогда на заправке в Семикаракорске, вы в маске были?

Мы были в масках. Я думаю, через руки инфекцию получили, хотя, всякое может быть. Где-то кто-то кашлянул. Маска - это элементарное первоначальное средство спасения. Я как моряк скажу: то что сейчас происходит - это бактериологическая война, это не природа. Это человек начинает убивать человека. При бактериологической войне самое важное - это система спасения. Главное в этой системе сейчас - вакцинация. 

Ирина Литвинова